Беглец на задворках Вселенной (СИ)

– А ваш супруг... – уточнил я.

– Виктор умер, – с достоинством ответила Валентина Сергеевна. – Незадолго до свадьбы дочери. Пил сильно в последние годы... Чего ему не хватало только...

– Давно пить начал?

– Да лет десять назад точно.

– А вот чисто случайно, вы, Валентина Сергеевна, незадолго до этого не начали церковь посещать? – хмыкнул я.

– Да, так и было, – подтвердила женщина.

– Продолжайте, – усмехнулся я.

Но Валентина Сергеевна неожиданно замолчала. Она пожевала губы и начала что-то прикидывать про себя, явно что-то сопоставляя.

– А... – задумалась односельчанка. – Вы думаете, что это не бесы, это неупокоенный дух Виктора шалит и спаивает зятя? Я что-то на похоронах сделала не так? Говорила же батюшке: шибче отпевай, а он заладил: «Я лучше знаю!» Совсем сопляк, всех учить надо... Не по канону…

– Нет, я так не думаю, – усмехнулся я.

– Тогда, получается, бесы споили мужа, а теперь за зятя принялись? Охо-хо... Что ж за проклятье-то на мужиков в нашем роду... И отец мой, царствие ему небесное, тоже от алкоголя умер… Страсти какие, прости, Великий Единый!

Валентина Сергеевна деловито сделала характерные жесты призывания высших сил в качестве защиты. Картина лично для меня прояснялась на глазах, оставалось узнать лишь детали.

– Что ж, – допил я чай и с громким стуком поставил кружку на стол. – Пойдемте, посмотрим, каких именно бесов притащил в ваш дом Димка.

Примечание.

УНТ – устное народное творчество.

Глава 11. Особенности бесогонства в ПГТ

Зайдя в спальню молодых, я узрел замечательную в своей непосредственности картину. На кровати храпел светло-русый крепкий мужик с таким жутким амбре от алкашки, что хоть мёртвых выноси.

– Вот, – поджала губы Валентина Сергеевна. – Бесы его мучают. Подождите, я сейчас...

Женщина величественно удалилась из комнаты. Я принялся осторожно тормошить похмельного мужика.

– Дим, Дим, подъём!

– Валентина Сергеевна, иди в жопу, дай поспать! – пробурчал спросонья Дмитрий.

– Дим, я не твоя дорогая тёща, – усмехнулся я. – Вставай, разговор есть.

Мужчина присел на кровати. С бодуна соображалось с огромным трудом. В дверях комнаты показалась Валентина Сергеевна со стаканом воды в руках.

– Благослови тебя Великий Единый, женщина, – начал было Димка, но вся холодная вода из стакана была вылита тёщей ему на голову. Димка завизжал, отфыркиваясь, а потом принялся страшно материть всех и вся. Кровать была безнадежно намочена, а Димкино настроение безбожно испорчено.

– Бесы из него выходят, – торжественно заявила Валентина Сергеевна. – Видите? Бесы! Вода была святая! Вот чего ему так орать, если это не так?

Димкина жена Анечка с ребёнком на руках осторожно заглянула в комнату. На её лице было написано отчаяние и безнадёжное смирение перед лицом неотвратимой судьбы в виде матери.

– Выйдите, пожалуйста, отсюда! – тихо, но спокойно попросил я. – Все.

– И я? – не поняла Иванка.

– Вот ты как раз в первую очередь. И дайте кувшин холодной воды. И не вздумайте подслушивать.

– Понимаю, – задумчиво произнесла Валентина Сергеевна. – Бесов гонять будете, они на нас через воду перейти могут... Опасно, да… Пойдёмте, детки.

Я страдальчески возвёл глаза к небу. Дурдом, как есть дурдом!

Убедившись, что все ушли, я закрыл дверь и тихо произнёс, обращаясь к Димке:

– Каюсь, не сразу тебя узнал. Разъелся ты, однако, брателло...

– Зато я сразу, – пробурчал Димка, большими глотками поглощая холодную воду. – Чисто по голосу. А вот ты, в отличие от меня, сильно похудел…

– Главное, мне твоя тёща говорила же, что ты мультиинструменталист, а я одно с другим не связал. Немного, знаешь ли, таких высококлассных специалистов в этом городке носят имя Дмитрий.

– Вот именно, – сел на кровать Димка. – И кто я теперь? Рабочий на сталелитейном заводе. На руки мои погляди… Как я этими руками теперь на скрипке играть смогу? Пальцы совершенно негибкие... Ужас какой...

– Понимаю, – задумался я. – Рассказывай, что у вас тут за треш творится.

– Вот именно, треш, – прикурил сигарету Димка. – Эта грымза старая жизни не даёт ни мне, ни своей дочке. Видишь, как ко мне относится? Бесы во мне, по её мнению. Ну вот посуди сам: я ж так рад был, когда она стакан воды несла. Сушняк, сам понимаешь... А она что делает? Выливает воду на меня. Выливает на голову, но не даёт пить. У, змеюка подколодная! И так каждое утро! Будит именно так! И вот как тут не материться, а?

– Да чего вы вообще к ней переехали, я не пойму, – удивился я. – У тебя ж своя «однушка» была.

– Хотел, как лучше, – удручённо признал свою ошибку русоволосый. – Понимаешь, ни я, ни Анька с новорождёнными ни разу не имели дела. А тут эта змея в платочке принялась уговаривать: «Ой, зачем вам этот город, тем более, столица, для ребёночка там вредно! А тут, в поселке, и погулять можно в лесочке, и природа, и экология, и я рядом, и подсоблю, если что...» Бла-бла-бла…

– И ты повёлся?