Беглец отовсюду

Когда Пола перевязали в маленькой спальне, которую, надо полагать, заняли в этом доме девушки, и разрешили вернуться к столу, он почувствовал, что и вправду был некоторое время в жару. Теперь ему полегчало, у него проснулся нешуточный аппетит, и кузнец, который был всегда рад накормить хорошего человека до отвала, снабдил его всем необходимым для утоления голода и жажды. А затем и сам присоединился к Полу. Анит и Шимма тоже продолжили свою трапезу. Доктор же, приказав всем оставаться в комнатах до его возращения и не высовываться, отбыл по своим делам.

Проводив Хтония, Викул запер дверь в комнаты на задвижку, с хрустом потянулся и сообщил:

— Хорошо все-таки в домах… Не любитель я шляться. Хоть подкормиться, на настоящей кровати полежать — в кои-то веки.

Он снова уселся за стол, выудил из-под него пузатый бочонок эля, подмигнул Полу и налил им по кружке.

— Нынче можно. Под крышей живем — как взаправдашние господа.

Высадив полкружки одним глотком, кузнец закусил горсткой орешков и задумчиво поглядел на дверь.

— Хозяин только какой-то подозрительный. Дочь чуть не силой куда-то услал — я слышал краем уха, пока вы тут устраивались… Анитка, ты ничего тут такого-этакого не видишь?

Анит пожала плечами:

— Город, пап. Здесь столько всего переплетается, так много людей, что у меня ничего не получается. Как если бы сто человек в одной комнате одновременно говорили каждый свое, а тебе надо расслышать только одного… Господин да Гэ чем-то встревожен — это да. Но я думаю, что Доктор, он такой гость… непростой. Может, бывало что-то раньше между ними… беспокойное.

— Присматривать за этим ювелиром надо, вот что я думаю, — кузнец допил эль и заново наполнил кружку, — Но это завтра. Там поглядим. Там подумаем.

Он ел и пил с радостным, даже каким-то детским смакованием. Крякал, потирал громадные ладони перед тем, как выбрать особенно красивый кусок мяса или рыбы. Говорил стрелке зеленого лука «у-тю-тю-тю-тю», вылавливая ее в блюде с зеленью, зажмурив глаза, нюхал смесь семи перцев, прежде посыпать приправой омлет. Бочонок с элем Викул вслух называл «дорогой толстый друг» и то и дело предлагал ему «не кочевряжиться», а почаще «кланяться сестрицам», имея ввиду кружки — свою и Пола.

Еды на столе было вдоволь. И мальчик, глядя на кузнеца, тоже приналег на домашние яства. Шимма пощипывала по кусочку от каждого блюда, с удовольствием глядя на то, как ест ее приятель из «мира духов». Анит потягивала тинман и отдавала предпочтение творожному печенью.

Наконец сметавший со стола горы угощений Викул утомился, допил очередную порцию эля, похлопал себя по животу и довольно заявил:

— Отменно. Превосходно. Лучше, чем у Бонка… И-и-и, значит, что?… Следует полежать.

Он, отдуваясь, вылез из-за стола. Подошел к двери, проверил крепка ли задвижка, и наставительно пробасил:

— Сидите, дети, тихо. Никакого любопытства. Никаких «погулять». Угу?

Все с готовностью кивнули. А кузнец выбрал одну из двух стоявших в большой комнате кроватей и завалился на нее с явным наслаждением. Деревянное ложе протестующе заскрипело, но Викул еще и повозился на нем, устраиваясь. Когда треск и визг кровати затих, до уха Пола почти сразу же донесся тихий, но внушительно вибрирующий на басах храп.

Он глянул на громаду мгновенно уснувшего кузнеца и невольно разулыбался. Ему вдруг стало так хорошо и уютно, что он почувствовал себя совершенно здоровым, веселым и даже счастливым.

На лицах Шиммы и Анит, увидевших довольную физиономию Пола, тоже показались улыбки. Потом девочка в разбойничьей повязке на голове шепотом сказала «И я хочу», подвинула Полу свою кружку и показала глазами на бочонок с элем. Анит скосила взгляд на воспитанницу Доктора и тихонько спросила:

— А не рано тебе?

— Доктор иногда позволяет. На Новогодие, например. На день рождения… А чего? Я чуть-чуть!

Пол взглянул на Анит, понял, что можно, и налил Шимме немного. Потом, подумав, долил и свою полупустую кружку доверху.

— А-грры-уохх!.. — донеслось вдруг с постели Викула. Затем он мощно зевнул. Не просыпаясь, отчетливо сказал «Не дождетесь!» и повернулся лицом к стене.

Девушки беззвучно засмеялись. Пол тоже фыркнул и вдруг остро ощутил, что он впервые в жизни находится среди настоящих друзей. Это чувство его так захватило, что в душе поднялся какой-то особенный — тихий, дрожащий, словно воздух над огнем, восторг. Он сделал глоток эля и с внезапно накатившей смелостью спросил:

— Анит, а почему ты тогда — на болотах — сказала, что меня «немного знаешь»?

Девушка на секунду подняла прозрачные глаза на Пола, снова опустила их и несколько смущенно улыбнулась:

— Мне целый год снилось… твое лицо. Такие чудесные сны были — как будто я живу в огромном, высоком доме, полном прелестных картин и гобеленов, тонкой посуды, изящной мебели, волшебных украшений, удивительного оружия, одежды… Всего не перечислить…