Беглец с чужим временем

- Почему вы всегда разговариваете со мной так, как будто я в чем-то виновата? С вами я чувствую себя несчастной.

Рауль облокотился на подоконник.

- У вас неприятности?

Она кивнула.

- Отцу запретили заниматься опытами.

- Как так запретили?

- Приходили из полиции и объявили, что уволенный служащий не имеет права заниматься опытами без контроля полиции.

- А обо мне не спрашивали?

- Нет.

- Простите, Анни. Я хотел вас спросить: вы ни с кем обо мне не говорили?

Анна-Мари ответила не сразу.

- Нет, я ни с кем о вас не говорила.

- Ну и прекрасно! Спокойной ночи!

- Погодите, Рауль. Неужели вас ничего не интересует, кроме архивных рисунков и пригородов?

Клемперт улыбнулся.

- Очень многое. А главное - я очень хочу вам помочь.

- Мне не надо помогать. Я просто хотела... хотела с вами поговорить об одном человеке, который, может быть... - Она встретила насмешливый взгляд Клемперта. - Ничего я не хотела! Спокойной ночи.

Клемперт не мог знать, что человек, о котором хотела с ним говорить Анна-Мари, был Лео Трассен, его бывший друг.

ПАДЕНИЕ ТРАССЕНА

А для Трассена наступил самый несчастный вечер в его жизни. Он брел по городу и вышел к привокзальным путям. Как холодные васильки, горели сигнальные огни. Пахло едким дымом и мокрым железом. Ему было не впервой коротать ночные часы на вокзале. Но то было когда-то... Давно... В Берлине... А теперь?

Память послушно прокрутила перед ним короткометражный фильм.

Он не ожидал, что встретит снова "девушку своей мечты" в тот самый день, когда ему в первый раз выдадут такую кучу денег. Он не думал, что повар может получать больше физика. Она шла с рынка, и в руках у нее была большая корзина с провизией. Он купил цветы, сунул ей в руки мокрые красные гвоздики и понес корзину. Цветам она так обрадовалась, будто ей раньше их никогда не дарили.

А ей и вправду никогда не дарили цветы. В Гаммельне не тратят деньги на чепуху. Цветы дарят только уезжающим, да и то - кактусы, чтобы по возвращении в гаммельнское время они сохранились...

По тесным рельсам проползал паровоз.

Подумать только - простой паровоз, а работает, как машина времени. Впрочем, всегда ли нужна машина, чтобы бежать от своего времени? Где бы я был, если бы остался в Берлине? Слава богу, все это ушло навсегда. И теперь я хотел бы жить, как говорится в старых сказках: "Долго и счастливо - до самой смерти..."

...Ну что ж, она обрадовалась цветам и сияющая шла до своего дома. Мы подошли к калитке, и тут я увидел ее отца. Он сидел в плетеной качалке. Глаза острые. Типичный взгляд экспериментатора.

- А-а, бывший физик! Слыхал, слыхал!

- Я не бывший физик.

- Простите, не расслышал?

- Я не бывший физик.

- Значит, я ошибся?

- Вы не ошиблись. Но работаю я поваром.

И вот тут-то образовалась трещина. Старик встал и, ни слова не говоря, ушел в дом. С тех пор меня больше в дом не приглашали.

После этого я спасовал. Собственно говоря, почему спасовал? Я радовался как последний дурак,- когда Анна-Мари шла со мной гулять. Иногда я спрашивал:

- Чем теперь занимается профессор?

- Археологией, - и ни слова больше.

- А физикой?

- Не знаю.

Между прочим, я сам вчера вечером видел вспышки света в окне лаборатории. Ну что ж, может быть, профессор занимается физикой просто так, для себя? Но не каждому дано иметь домашнюю лабораторию. И зря он разгневался, узнав, что я бросил науку. Конечно, я ничего не сказал об этом Анне-Мари. А потом дела пошли совсем плохо.

- ...Я не люблю, когда со мной переходят на "ты".

- Почему?

- Потому что мне не нужны вокзальные знакомства.

- Вокзальные?

- Бросьте прикидываться! - она иронически посмотрела на меня.

Когда она грубо разговаривает, мне почему-то становится ее жаль.

- Если у девушки нет денег, она может рассчитывать на верность только до первой поездки в "иное время". А потом сами понимаете - появляется разница в возрасте... И никто не виноват, если тебя бросают...

И тут я сделал величайшую глупость. Я сказал:

- Прошу вас быть моей женой. На всю жизнь и в любом времени.

...Повар сделал предложение... Конечно, она отказала...

На этом кадре короткометражный фильм оборвался. Но конец его может показаться безнадежным только тому, кто не понимает выражения глаз Анны-Мари! Трассен снова вглядывается в этот последний кадр и пытается найти в нем скрытую для себя надежду.

Впереди длинный вечер. Сегодня ему не идти на работу - не его смена. Может, пойти в "свой" ресторан? Занять столик у оркестра. Заказать фирменное блюдо - "бифштекс Трассена". Напиться.

Заглянув на кухню, Лео увидел, что кухарка фрау Тони пытается передвинуть "отяжелевшую" горячую кастрюлю.

"Теплота переходит в массу", - машинально подумал Трассен.

- Помогите, господин шеф! Кастрюля горячая - килограммов на десять тянет.

Трассен вместе с кухаркой перенес кастрюлю с плиты на стол.

- Вот теперь она остынет, я и сама с ней справлюсь.- Фрау Тони вытерла руки о передник. - А что же вы не в свою смену вышли?

- Пришел развлечься, фрау Тони.

Из ресторана доносились звуки оркестра.

- Желаю приятно провести вечер.

- Спасибо, фрау Тони.