Беглец (СИ)

— Храмовики возмутятся. А где храмы — там Эстаарх. Если я ошибся в расчетах, то лучше не провоцировать высших лишними телодвижениями. Если не ошибся… Линнерил наверняка предусмотрел и это, у них на такой случай должен быть запасной вариант, который мы еще не просчитали. Попробуем для начала усилить охрану свитка и уничтожить Райтегора. Это первое. Второе: нам надо добиваться мира с узурпатором трона Нертаиля и даже пойти на переговоры с извечными конкурентами — западным Сферикалом и слугами Единого. Кончилось время для внутренних свар.

* * *

А в подвале того же дома дарэйли Мариэт плакала над растерзанным телом Ллуфа. Она сама уже почти иссякла, и бессильно опустила лоб на белую руку не приходившего в сознание юноши. Рука дрогнула.

Мариэт тут же вскинула голову.

— Не надо спасать меня, — шевельнулись бескровные губы Ллуфа.

Девушка счастливо улыбнулась, вытерла мокрую щеку испачканной ладонью, оставив розовые разводы:

— Жив! Ты будешь жить, милый Ллуф, клянусь тебе!

— Не надо. Не хочу. — с трудом прошептал он и снова потерял сознание.

Вот теперь рвение Мариэт, дарэйли жизни, уже ничто не могло остановить. Только истощение сил, каковое вскоре и наступило, и она свалилась тут же на ложе.

Очнулась девушка от тяжести, лежавшей на голове. Пошевелилась и услышала вздох. Ллуф снял с нее руку.

— Я хотел… но не смог, — прохрипел он.

— Что хотел?

— Убить.

Он отвернулся. Единственное, что не пострадало на его лице — ресницы. Правый глаз вытек, левый заплыл и едва блестел в багровой щелке.

— Но почему? — жалобно спросила Мариэт.

— Чтобы ты… не спасала мою жизнь. Жрецы… заставят меня… найти Ринхорта.

— Сьент обещал не убивать его.

— Я сам убью. Он не выдержит нового рабства. Сойдет с ума.

Девушка погладила пальчиком уцелевший на лбу Ллуфа кусочек кожи.

— Ты чудовище, знаешь? У тебя страшные мысли вот тут! А почему ты не смог убить меня? Ты ведь хотел превратить меня в камень?

— Хотел, но не мог решиться. Ты красивая. Мне нравится красота. Ее в мире мало.

Мариэт уселась на пол и, лукаво улыбаясь, опустила подбородок в сцепленные пальцы.

— Ллуф, мне ведь тоже приказали поднять тебя любой ценой и как можно быстрее. Но я предлагаю… м-м-м… как этот взаимовыгодный шантаж называется? А, вспомнила, — сделка! Если ты научишь меня снимать твое заклятие камня, я обещаю не исцелять тебя… слишком быстро.

— Согласен.

— И ты зря думаешь, что такому невозможно научиться, и ты тут вечность пролежишь трупом, — погрозила пальчиком девушка. — Обращенных в металл я уже умею перевоплощать обратно. Ты будешь жить, Ллуф, потому что нужен Сьенту, мне и вообще… всему миру, да. И не смейся, тебе же больно смеяться. А принцу нельзя быть свободным, — вдруг глянула Мариэт серьезно и взросло, — я все бы отдала, чтобы любой из нас мог быть свободным. Но ему — нельзя. Его сущность тут такого натворит! А Ринхорт ему помогает.

— Это тебе Сьент сказал, что нельзя? Ну-ну…

— Он, конечно, тоже говорил, но всякие безумные причины придумывал вроде войны миров из-за принца, а я сразу поняла, как увидела, что случилось в том кошмарном святилище десять лет назад. Никому, заметь, не сказала, и тебе не скажу, даже не надейся. Потому что, если жрецы узнают, они сразу убьют его, и будет еще хуже. Его нельзя убивать. Понимаешь?

Юноша что-то сдавленно промычал.

— Просто поверь мне, Ллуф, и обязательно преврати его в камень, а я, когда научусь, ни за что не буду его обращать обратно. Я так радовалась, что это чудовище покинуло наш мир! Но оно вернулось, вот ужас! А теперь помолчи, пожалуйста, — девушка строго нахмурилась, как будто это умирающий тут непрерывно трещал, а не она сама. — И прикинься мертвым. Или давай я тебя… м-м-м… прикину, — она хихикнула. И тут же, закрыв себе рот ладошкой, сдавленно прошептала: — Т-с-с. Сюда идет Сьент.

Глава 4

Неделя прошла спокойно. Свободой вчерашний раб Ринхорт распоряжался своеобразно: он способен был сутками валяться на траве посреди луга, прямо в узорных доспехах и расшитом рунами плаще, вперив черные глаза в синеву летнего неба и считая то ли ворон, то ли сонно плывущие пуховые облака.

Далеко от столицы мы не уехали именно из-за его лени. И я сильно подозревал, что дело не только в лени: Ринхорт ждал. Не трудно было догадаться, кого именно. Ллуфа, ясно дело. С жрецами Эйне в придачу.

Он делал вид, что мы куда-то продвигаемся (точнее, блуждаем по лесу), иногда даже в направлении на юго-запад, навстречу армии князя Энеарелли, но шли мы странными зигзагами. Я не торопил спутника, понимая, что сам еще не готов ни к встрече с дедом, ни к схватке с жрецами, и самое лучшее сейчас для нас — затеряться в густых лесах.

Я снова привыкал к этому миру, к терпкому запаху трав, слишком светлому небу и обжигающему солнцу.

Ночи я любил больше. Ночью алел пока еще тонкий серп "ночной хозяйки", и земля становилась отдаленно похожей на землю Линнерилла. Значит, не все со мной безнадежно, если в памяти всплывали ландшафты иного мира.