Беглец. Трюкач

— Моего следующего фильма, — ответил режиссер, возобновляя прогулку вдоль пирса, — который будет о жене первого астронавта, затерявшегося в космосе. И с тех пор проделывающего бесконечные трюки. Бессмертная мумия. Ты можешь это вообразить? Бессмертную мумию, вынужденную в результате катастрофы вращаться среди звезд и бережно хранимую в сердцах и умах своих сограждан. Да, женщина! Именно о ней мой фильм. Эта женщина содрогается от всего, что крутится. Может она навсегда оставаться верной своему мужу-герою? Может она продолжать не жить? Влюбится ли она когда-нибудь еще? Да, я наконец нашел прекрасное начало — героиня, ошеломленная и измученная ночными кошмарами, смотрит в упор на чертово колесо, которое зрители видят отраженным в ее очках. Нет, сначала я покажу чертово колесо на расстоянии, затем буду держать его в фокусе до тех пор, пока оно не рассорится в очках, и, наконец, отъеду камерой чуть-чуть в сторону, чтобы показать ее лицо. Таким образом, я создам настроение тайны и подозрения.

Они дошли до конца пирса и поднялись на крытую веранду, окружавшую обшарпанное казино.

— Ну, — сказал режиссер. — Что ты об этом думаешь?

— Звучит интересно, — ответил Камерон.

Режиссер задержал на нем укоризненный взгляд.

— Интересно? — повторил он.

— Дело в том, что меня в данный момент занимает совсем другая история.

— Счастливчик, можешь зациклиться только на одной истории.

— Это занимает все мое время, — сказал Камерон сухо.

— Ничего удивительного. Твоя история довольна интригующая. Она начинается с trompe l'огеllе (слуховой обман), продолжается trompe l’oeil (обман зрения) и кончается — впрочем, кто знает, как она кончится?

Камерон засмеялся:

— Большим количеством трюков, я думаю. Так же, как с тем трюкачом, о котором вы упоминали?

— Просто, фильм, — сказал режиссер, — фильм, который мы снимаем, — это прямолинейная мелодрама. Герой — беглец, которого с самого первого эпизода обнаруживает полиция на танцплощадке. Он обманывает их и убегает через веранду. Сначала он поворачивает в одну сторону, потом в другую, но его преследователи наступают с двух сторон. Наконец, за углом он осознает, что у него один путь к спасению.

— Море, — сказал Камерон, глядя через перила на темную зеленую воду, плещущуюся о пирс.

— Где именно ты, трюкач, заменишь актера. Ты взберешься на парапет и после некоторого колебания… — режиссер улыбнулся и пожал плечами в знак окончательного решения.

— Нырну в воду, — сказал Камерон.

— Я буду снимать твое погружение двумя камерами, — продолжал Готтшалк. — Одна будет находиться здесь, на парапете, другая в лодке, внизу. После того, как ты спрыгнешь с парапета, полиция кинется с поднятыми пистолетами и начнет стрелять в воду. Герой, однако….

Но Камерон почти не слышал его, вместо этого, глядя в воду, он думал о Фонтиналии. Твоя очередь принять крещение, сказал он себе. Да, а как быть с тем, другим крещением, которое не сопровождалось никаким слышимым всплеском?..

— …проплыв под водой, выплывает из-под пирса, который будет освещаться переносными прожекторами из лодки. Затем он начнет пробираться от сваи к свае к берегу.

— А всплеск? — спросил Камерон.

— Всплеск?

— Когда я уйду под воду.

Режиссер терпеливо улыбнулся:

— Всплеск — это только звуковой эффект. Их полно во всех фонотеках. Это просто дело отбора наиболее подходящего из них и использования потом при озвучании.

Камерон кивнул головой, почувствовав рядом какое-то движение, обернулся и увидел свое собственное отражение в окне. Секунду он был поражен незнакомым блондином, затем, вспомнив о своей трансформации под руками гримерши, улыбнулся про себя. Да, кусок замазки делал возможным все, включая и его метаморфозу, отраженную в этом окне на берегу моря. И, озвучив всплески, разве не сдают их навсегда, чтобы возвратиться к ним в запоздалых размышлениях? Только искусство реально, сказал Готтшалк. Только искусство повторяется. Снова и снова. Бесконечно…

— Последняя часть самая трудная, — продолжал режиссер. — Когда герой доплывает до места, где волны обрушиваются на берег, он выплывает из-под пирса, чтобы не разбиться о сваи. Затем его волной выносит на песок. В этом месте трюкач заканчивает

свою работу и снова появляется актер, а герой спасается.

— Вы уверены? — спросил Камерон. — Что он спасается?

— Абсолютно. Поверь, мой друг.

— Вера, — сказал Камерон с ядовитым смехом. Это крещение — только начало, а не конец, подумал он.

— Кроме того, где герой может быть в большей безопасности, чем со мной? — продолжал режиссер. — Короче, что может быть лучше для беглеца, чтобы остаться не пойманным, чем быть одновременно актером и зрителем в развитии своей собственной истории?

— А герой всегда спасается? — спросил Камерон.

— Всегда, — ответил режиссер. — Снова и снова. Начиная с целой серии захватывающих дух и останавливающих сердце приключений. Похоже, ты сомневаешься, мой друг. Как мне убедить тебя, чтобы ты поверил?

Камерон посмотрел вниз на воду и невольно вздрогнул.

— Я поверю, — ответил он, — когда увижу фильм.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ