Беглец в жизнь

Выглядела эта комната гораздо лучше других. Мало того, что в ней имелись хорошая кровать, шкафчик для одежды, письменный широкий стол и крепкие стулья, так еще и размерами каюта обижена не была. Вся мебель располагалась очень хорошо, создавая приятное впечатление уюта.

Тем временем полковник уже оделся (а точнее, накинул на себя что-то вроде халата) и сел за стол.

– Присаживайся.

Альфаран пододвинул поближе стул и сел прямо напротив офицера.

– Господ…

– Давай по имени. Все-таки не на приеме.

– Хорошо. Господин Рани, а как вообще проходит набор в Академию? Не придется ли мне улаживать еще какие-нибудь формальности?

Полковник поморщился и огладил ладонью бородку клинышком:

– Я же тебе говорил! Ты принят! Вопросы?

– Нет, просто как-то непривычно. Вроде испытательный срок, а тут его взяли и ополовинили. – Альфаран положил одну руку на стол. – Вот я и думаю, а не аукнется ли?

– Ха! Юнкер, да ты загордился!

– Ну…

– Понимаю, юнкер, понимаю… – добро улыбнулся Рани. – Вот только ты не один такой. Более того, вся эта система испытательных сроков и имеет своей целью ополовинивание их же.

– Простите, я не понял.

– Объясняю. Во время испытательного срока таких вот, как ты, подталкивают к… самовыражению и проявлению личностных качеств. Разными методами. Одна часть людей бросается эти самые качества проявлять. Как угодно и с риском для себя. Другая часть людей проявляет их, лишь когда припрет, вот как ты, к примеру. Третья часть не проявляет их вообще, потому что у них их нет. И это не минус. Они вполне могут быть хорошими хозяйственниками или тыловщиками.

– Но почему же мне сократили испытание, если я…

Полковник махнул рукой:

– Не продолжай дальше. Я понял, о чем ты говоришь. Понимаешь, юнкер, героизм просто так не нужен в миру и подавно не нужен на войне. Если ты в начале атаки с дикими воплями бросишься на противника, то какие бы благие намерения у тебя ни были, ты создашь только брешь в строю. Твои выжившие (и то если повезет!) друзья помянут тебя крепким словцом. Если вообще помянут.

Он пару раз кашлянул в кулак и откинулся на скрипнувшую спинку стула.

– Но вот если ты прикроешь отход своих товарищей или, рискуя собой, принесешь пользу всем, то кем бы ты ни был, тебя действительно оценят и запомнят. Понятно? Потому и сократили, что хорошего офицера лучше начать формировать рано, чем поздно. А ты можешь стать хорошим офицером. Вопросы?

– Есть еще, по поводу самой академии.

Разговор действительно был долгим… стоял штиль. И ничего пока что не менялось.

Глубоко под землей… точнее, очень глубоко под землей, располагался объект, настолько фонящий в магическом смысле, что не заметить его было бы невозможно. Для опытного мага, конечно. Более того, маг Земли мог бы с легкостью его уничтожить.

Рядом с этим объектом находилось много этих незаурядных личностей. Всех дисциплин – Воды, Огня, Земли, Воздуха… не было разве что друидов и некромагов. Однако даже если бы все присутствующие очень захотели уничтожить гигантский камень в центре зала, они бы не смогли.

Да, это действительно был громадный зал. Естественного, надо сказать, происхождения. И в его центре действительно находился камень, расчерченный непонятными символами. Алтарь.

При взгляде сверху вся эта людская композиция сложилась бы в ровный овал с камнем в центре, наискось перечеркнутый такой же человеческой линией. На самом же алтаре, прямо в центре, был точно такой же символ. Из земляных стен наполовину торчали восемь золотых сфер.

И лишь тщательно приглядевшись, в самом темном конце зала можно было заметить двух человек. Первый – невысокого роста, с костяным стилетом в руке. И второй – чуть выше, но тоже не великан, чувствующий здесь себя явно не уютно.

– Ли…

– Не мешай. То, что я позволил тебе присутствовать здесь, уже немалая милость.

Артан Сокол нахмурил брови:

– Уж не с твоей ли стороны?!

– Нет. Со стороны Владыки Храамтакона. Не мешай мне.

Не выпуская из руки стилета, Лич скинул с себя плащ-накидку, под которым ничего не оказалось. В прямом смысле.

Жилистое, безволосое тело было разрисовано таинственными символами. Именно разрисовано – рисунки татуировками не являлись. Сплетаясь между собой, изящные и округлые, они послушно обтекали ноги, руки и спину, лишь на груди образуя уже знакомый знак – перечеркнутый овал с точкой в центре.

Медленно, спокойным шагом, не обращая внимания ни на что, Лич вышел в центр зала и подошел к алтарю. Занеся стилет, он медленно опустил трехгранное лезвие к черному мрамору. Сильнее и сильнее, вот остро отточенный кончик уже касается камня…

Совершенно бесшумно, без малейшего звука стилет вошел в твердый материал. На всю длину лезвия – снаружи осталась только ручка. Аккурат над той самой точкой в центре овала. Едва только гарда коснулась мрамора, как все двадцать шесть человек повернулись к алтарю лицом. Насколько это возможно, конечно.