Беглец. Второй пояс

Я согласился:

— Да. Мне тоже так показалось, а главное, я могу быть уверенным, что не наткнусь на того, чьё имя забрал.

— Верно, — Рейка кивнула, переплела пальцы и снова повторила: — Леград, прости меня.

Я уже решил, что ничего говорить о Стражах не буду. Поэтому отмахнулся:

— Тебе не за что просить прощения. Учитель вечно занят, и я уверен, был только рад сбежать, не тратя на нас время.

Рейка пожала плечами и несмело улыбнулась:

— Ну, третий брат всегда говорит, что нельзя стать сильным, тратя время впустую. Но я постоянно с этим спорила.

Я вздохнул:

— Ясно, — не удержавшись, потёр лоб над бровью и сказал. — Но сейчас всё же давай не будем тратить его. Лучшее, что мы могли бы сделать, это сжечь тела.

Рейка нахмурилась, переспросила:

— Сжечь?

— Да, — Я пожал плечами и признался. — Но в сражении я истратил все огненные артефакты. Да их бы и не хватило. Смотри, — Я развернулся и повёл ладонью вглубь коридора. — Там большой Зал Древних. Даже сражение почти не повредило его красоту. Главное же, что в нём мы с Сарефом Тамим убили хозяина этого места и…

Я запнулся. Хотелось бы мне сказать, что убили убийцу всех погибших здесь. Но это неправда. Не вся правда. Стал бы Тёмный убивать себя, если бы я оставил ему надежду спастись? Мог бы я это сделать? Что было бы, не отправь я Призрака в сражение против полного сил Предводителя, а придержи его к концу, чтобы он или убил его, раненого, либо удержал от самоубийства.

Слишком много вопросов. Вопросов, на которые я не хочу искать ответов. Здесь нет тел моих родных. А для остальных я сделал всё, что мог. Небо свидетель.

Впрочем, Рейке хватило и того, что я сказал. Она отлично поняла мою мысль:

— Да, думаю можно сложить их там. Второй брат рассказывал мне, как в начале правления Рама Вилора так хоронили бойцов после крупных сражений. Искали большую пещеру и делали из неё огромную гробницу. Иногда там даже хоронили вообще всех, кто погиб, не разбирая, с какой стороны он сражался.

Я кивнул:

— Да, в самом центре. Сноси пока тела парней туда. А я пойду проверю, не остался ли кто позади нас.

Рейка побледнела ещё сильней, кивнула:

— Остались.

Я вздохнул и оставил её за спиной собираться с духом.

После я потерял счёт времени. Сколько это длилось? Три тысячи вдохов? Шесть тысяч вдохов? Девять, двенадцать?

Не знаю.

Если поначалу я входил в камеры, отводя взгляд и касаясь тел с осторожностью, то вскоре что-то во мне изменилось. Когда это произошло? После сотни тел? Когда вместе с Рейкой укладывал их рядами под сияющим со свода зала кристаллом, который высветил застывшие, заострившиеся черты лиц погибших? Когда меня начало шатать и мутить после Звёздного Клинка, которым я рассекал оковы на телах? Когда перешёл в другие залы или когда я зашёл в тот крохотный, где лежали тела уже давно погибших и даже не почуял смрада трупов?

Не знаю.

Но это превратилось в рутину. Коснуться рукой тела, перенести его в кисет, шагнуть к следующему…

И так раз за разом.

Когда в зале прозвучал хриплый голос:

— Последний…

Я не сразу понял, что голос мой собственный.

Огляделся. Тел хватило, чтобы занять весь круг внутренних колонн, где мы и сражались с Тёмным. Но что-то было неправильно в их ровно уложенных рядах.

Десяток вздохов я вглядывался в мёртвых.

Затем сообразил.

Двинулся к первым телам, осторожно ставя ноги и стараясь не задеть даже края одежд погибших.

Мне нужны два первых тела, которые оставил Клатир.

Сарефа Тамим я усадил спиной к колонне и вложил ему в руку меч его племянника. Сейчас он словно глядел на мёртвых, что лежали ровными рядами, будто выстроившиеся перед своим старшим послушники. Или стражники.

Тело же Тёмного я небрежно бросил у ног Сарефа.

Теперь всё здесь выглядит именно так, как и должно.

Вернулся к Рейке. Она тоже сидела, прислонившись к колонне, белая словно молоко, с перекошенным лицом. Сообразив, сунул ей пук мха и фиал ватажного зелья. Сам уселся рядом, бок о бок. Подумав ещё, принялся перебирать десятки чужих кисетов, пока не нашёл бутыль с шёлковой печатью на горлышке. Судя по надписям, очень дорогое вино.

Не знаю уж, насколько это лучшая из радостей в жизни, но то, что это лучшее средство от мыслей, горя и печалей, слышал не раз от множества разных людей.

Сорвав печать, протянул Рейке:

— Глотни.

Она не глядя взяла бутыль, глотнула, даже не сморщившись и вернула её мне.

Я замер, глядя на горлышко, а затем, не выпив и капли, вновь протянул прохладную бутыль Рейке.

Через сотню вдохов бутыль выпала у неё из рук, а сама она привалилась к моему плечу.

Я кивнул своим мыслям.

Ну и отлично.

Поднялся, осторожно подхватил Рейку на руки. Замер, глядя на Сарефа Тамим на том конце зала и негромко произнёс:

— Благодарю, старший за всё, что вы для меня сделали. Я передам весть о вас в вашу семью. Вам остаётся только дождаться.