Беглецы

Когда двери закрылись и поезд тронулся, Суджа уставилась в окно. Ее последнее путешествие на поезде состоялось в Северной Корее, когда она сбежала из дома, оставив родителей. Тогда у нее не было ни малейшего представления о том, куда она едет и что ее ждет впереди. Села бы она в тот поезд, если б знала, что произойдет дальше? Девушка увидела, как состав пересекает железнодорожную развязку, откуда пути расходились в разных направлениях. Внезапно Суджу охватила тоска по дому, и она поняла, насколько соскучилась по умме и аппе. Теперь она снова отправлялась в неизвестность, и на этот раз куда дальше, чем могла себе представить. Расстояние, отделявшее ее от родителей, теперь казалось бесконечным.

Суджа с сожалением думала о матери, вспоминая слова, которые та часто повторяла: «Для того чтобы что-то взять, нужно, чтобы одна рука была свободной». Вряд ли мама думала, что рука ее дочери будет свободной до такой степени, что она станет искать иной, чужой и новой жизни. Глубоко вздохнув, Суджа взяла Чина за руку и посмотрела на него, все еще изумляясь тому, что они вместе. Его присутствие успокаивало ее и вселяло твердую уверенность, что их решение покинуть Китай правильное. Эта поездка стала не только кульминацией их взаимных жертв во имя друг друга, но и по-настоящему свободным решением в ее жизни — и это одновременно и кружило голову, и пугало.

Поезд набирал скорость и нес их мимо улиц, на которых было еще полно людей, спешивших из залитых светом магазинов по домам. Они ехали мимо ярких светодиодных билбордов и вглядывались в окна квартир в больших зданиях, и им казалось, что город Шэньян растянулся на многие мили. «Как уютно, должно быть, людям сидеть в собственных домах», — подумал Чин. Он поднес руку Суджи к губам, поцеловал ее и прижал к груди.

В Пхеньяне он мечтал о том, что они с Суджей станут руководителями, выбьются на самый верх общества. Какой наивной и ограниченной казалась эта мечта теперь. Ничто не обещало им, что жизнь, которую они выбрали, будет легкой. По опыту, приобретенному в Китае, Чин знал, что впереди их ждет борьба, и, возможно, у них так и не получится зажить той жизнью, о которой он когда-то мечтал. Но они могли бы жить той жизнью, в которую верили. Могли бы поддерживать друг друга и вместе принимать решения. Больше никаких черных рынков, никакой контрабанды и перевозок! Его настолько переполняла благодарность за эту возможность обрести свободу, что он мог только крепко прижимать к сердцу руку Суджи.

ЭПИЛОГ

Новость поразила его как гром среди ясного неба, оглушив сознание одной-единственной мыслью: Дорогой Руководитель умер.

Отец лежал перед Чен Ыном на белой шелковой простыне, с закрытыми глазами и вытянутыми вдоль тела руками. Чен Ын разглядывал пигментные пятна на морщинистых отцовских руках, хорошо различимые на бледной коже, и большую родинку за левым ухом. Когда у отца появилось столько старческих пятен? Снаружи у ворот выстроились толпы народу, прибывшие издалека, со всех концов страны, пешком прошедшие многие мили по сельской местности, высыпавшие из квартир и домов, чтобы стоять здесь всю ночь. Люди в наглухо застегнутых пальто, с зажатыми в красных обветренных пальцах платками, квартал за кварталом заполняли всю улицу Кумсон. Они бросались на землю с перекошенными в скорбных рыданиях лицами и в голос кричали о своей любви к Дорогому Руководителю, а их слезы смешивались со снегом.

Взор всего мира был направлен на Северную Корею, и все сотрудники пхеньянского офиса ЦТАК оказались брошены в разные точки города, чтобы запечатлеть финальную сцену их Вождя Ким Чен Ира — его похороны. Колумнисты международных новостных изданий и политологи наперебой рассуждали о возможности краха режима династии Ким после смерти Ким Чен Ира. Может ли случиться так, что Северная Корея погрузится в хаос? Смогут ли основные министры захватить власть и поставить во главе страны премьер-министра? А может быть, молодой Ким Чен Ын примет присягу?

Чен Ын стоял, опустив руки по швам, и оценивающе смотрел на свое отражение в зеркале портного. Он отвел плечи назад, и пиджак туго натянулся у него на животе, вырывая пуговицы из петель. Портной тактично отвернул его от зеркала, но Чен Ын развернулся обратно, поднял голову повыше и, втянув живот, снова отвел плечи назад. Спортивные костюмы ему не идут, поэтому он выбрал тот, что сшит в стиле Мао, — за его строгий стиль. Костюм должен придавать ему внушительный вид, и френч Мао как нельзя лучше подходит для нового лидера Северной Кореи.

Портной стоял на коленях рядом с Чен Ыном, держа его за рукав. Он замер, ожидая, когда Чен Ын снова опустит руку, а затем продолжил подворачивать саржевую шерсть. Мастер вынул изо рта булавку и проткнул ею ткань манжеты, очень осторожно, чтобы на поцарапать запястье Чен Ына.