Беглецы с Планеты Обезьян

-- Мое имя Корнелиус. А это Зира, моя жена. -- Шимпанзе протянул руку. Льюис машинально взял ее, Стефани пожала руку Зиры.

-- Меня зовут Льюис. Льюис Диксон. А это Стефани Брэнтон. Скажите, гм, Корнелиус, откуда вы?

Корнелиус беспомощно посмотрел на Зиру. Та развела руками. Он снова взглянул на Льюиса и повторил ее жест. -- Доктор Мило знал...

-- Да. И вы убили его -- жестко сказала Зира.

-- Чушь,дорогая. Его убила горилла. Несчастный случай, в котором никто не виноват -- сурово произнес Корнелиус.

Льюис чувствовал, как горячая струйка пота побежала у него между лопатками. Не помогал и хваленый деодорант, который рекламный ролик называл --Ни капли пота--. Он ослабил тугой воротничок и начал обмахиваться отворотами своего белого лабораторного халата. Льюис не хотел снимать его, хотя здесь и было слишком жарко. В эти минуты этот халат стал для него чем-то вроде ремня безопасности, помогая сохранить хотя бы видимость равновесия.

-- Разве доктор Мило не поделился с вами своими предположениями? -- спросил Льюис.

Обезьяны переглянулись и ничего не ответили.

-- Доверьтесь нам -- сказала Стиви. -- Прошу вас. Скажите, откуда вы?

Корнелиус улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. -- Из н а ш е г о настоящего -- назад -- в ваше.

Льюис издал какой-то странный горловой звук, потом, с трудом овладев голосом, спросил:

-- Вы имеете в виду путешествие во времени?

-- Да. -- В это никто не поверит. Я не смогу доложить об этом. Меня просто поднимут на смех.

-- Мне бы в любом случае не хотелось , чтобы вы кому-нибудь об этом докладывали -- мягко сказал Корнелиус.

-- Да никто не поверит и во все остальное -- вмешалась Стефани.

-- Во что -- остальное-- -- напористо спросила Зира.

-- Ну, что примитивные обезьяны могут разговаривать -- сказала Стефани.

-- Примитивные? -- Зира величавой поступью начала наступать на девушку. -- Кто это --примитивные--?

-- Но.. -- попыталась оправдаться Стефани, но Льюис опередил ее:

-- Доктор Брэнтон имела в виду, что в нашем"примитивном" обществе обезьяны не умеют разговаривать. Ни одна. И я думаю, что будет лучше, если мы устроим дело так, что когда они все-таки станут разговаривать, они будут делать это для общественной пользы. Пусть в глазах --благонамеренных-- граждан это будет выглядеть именно так.

-- Понимаю -- Корнелиус рассмеялся. -- У нас, в нашем, гм, времени, тоже есть проблемы вроде этой.

Зира оперлась на плечо мужа и исподлобья смотрела на людей, словно изучая их. В конце концов, рассмеялась и она.

-- Могу я сказать вам кое-что -- только между нами?

Льюис улыбнулся ей в ответ. -- Конечно. Прошу вас.

-- Вы мне нравитесь.

-- Да? Благодарю вас.

-- А мне -- так с самого начала -- сказал Корнелиус. -- Вы оба мне понравились. Я бы хотел, чтобы все люди были такими, как вы.

Стиви тревожно поежилась, посмотрела на Зиру, потом на Корнелиуса и сказала:

-- Вам не следует особенно рассчитывать на это -- сказала она. Тень каких-то тревожных мыслей пробежала по ее лицу, в уголках красивого рта залегли жесткие складки, лицо застыло. -- Вообще не рассчитывайте ни на что .

-- Что вы хотите этим сказать? -- спросил Корнелиус.

Она поморщилась: -- Когда увидите этих --благонамеренных-людей, тогда поймете.

-- Стиви -- остановил ее Льюис. Так нечестно. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты сюда вмешивала свои политические взгляды. -- А ты разве не позволяешь своим политическим взглядам влиять на профессиональные суждения? -- спросила Стиви. -- Давай не будем ссориться, Льюис. Но ты знаешь, я очень боюсь. Очень.

Глава 7

Курчавые волны тихо набегали на белый песчаный берег у Западного Белого Дома. Изумрудная синева Тихого Океана и ослепительная белизна пляжа создавали удивительно гармоничное сочетание, радуя взор и успокаивая душу. На горизонте стремительными белыми птицами неслись парусники.

Президент стоял у окна и смотрел на залитую ярким солнечным светом водную гладь. Это зрелище всегда вызывало у него невольный вздох. Ему очень хотелось бы как-нибудь выйти в море на маленькой парусной лодке и насладиться ощущением полета и свободы. Но ребята из службы безопасности почувствовали бы дурноту при одной только мысли об этом. Отпустить президента одного -- об этом не могло быть и речи. В лучшем случае они усадили бы его в лодку, со всех сторон окружили бы ее катерами, набитыми спасжилетами и ребятами из военно-морского ведомства и удовольствие было бы безнадежно испорченным. Президент снова вздохнул и, отвернувшись от окна, обратился к своему помощнику:

-- Можете пригласить.

В кабинет вошли: генерал Броуди, начальник Штаба Белого Дома,трое его заместителей, ведающих службами Белого Дома, адмирал Джардин, пресс-секретарь, министр здравоохранения и образования, который по совместительству был также его советником по политическим вопросам.