Беглецы с Планеты Обезьян

-- Боюсь, я не понимаю, каким образом что-нибудь может быть реальным, если оно не случится... Впрочем, это неважно, не трудитесь -- я совершенно не желаю вновь выслушивать ваши объяснения. Вы совершенно уверены в том, что наше вмешательство может изменить ход истории и изменить наше будущее, не так ли?

-- Да, сэр. Я убежден в этом.

-- Прекрасно. А вы верите в то, что нам следует это делать? Что у нас есть на это право?

-- Я не знаю.

Президент в изумлении вскинул глаза. Впервые в жизни он видел своего советника по науке в состоянии нерешительности и неуверенности. Взгляд Хасслейна утратил жесткость и в уголках глаз советника блеснули подозрительные блики, словно он готов был расплакаться.

Голос его предательски дрожал, когда он продолжил: -- Вы даже не догадываетесь, чего мне стоило столкновение с этой проблемой , господин президент. Я и сейчас не знаю, какой выход будет правильным. Какое из многочисленных будущих изберет Он, как окончательный удел человечества, созданного волей Его! И если мы уничтожим этих обезьян, будет ли это исполнением Его воли, или нарушением ее? Враги мы Его или Его инструменты?

Президент встал из-за стола, подошел к Хасслейну и мягко положил руку на его плечо: -- Вряд ли нам имеет смысл беспокоиться об исполнении воли Божьей.

-- Я не фаталист.

-- Я тоже, Виктор. Я только хочу сказать, что Он достаточно могуществен, чтобы все свершилось так, как Он пожелает, вне зависимости от того, чего хотим мы с вами. Может быть, вам следует спросить Его об этом, попросить Его наставить вас на истинный путь. Я -- спрашиваю. Я часто обращаюсь к Нему за советом, особенно с тех пор, как стал президентом.

Хасслейн покачал головой. -- Я не знаю, как.

-- Тогда мне остается только посочувствовать вам. Но вы не можете не понимать, что убийство двух ни в чем не повинных разумных существ -- поступок аморальный. Мы никогда не сможем простить себе этого убийства. И я никогда не пойду на это.

-- Не сможете? -- язвительно спросил Хасслейн. -- А разве не вы отдали приказ расстрелять этого русского маршала?

-- Я надеюсь, что в том случае я был инструментом в руках Господа. Этот человек нес зло, он был исполнен планов разрушения и войны. У меня не было выбора.

В этот момент президент увидел на лице Хасслейна победную улыбку и почувствовал раздражение. -- Да, да. Я подписал приказ об убийстве человека, дальнейшее существование которого было опасно для жизни многих людей. Но я никогда не отдал бы этого приказа, будь он еще ребенком и кто-нибудь пообещал бы мне, что из него может вырасти убийца. И тем более я не смог бы расстрелять его отца, деде, прадеда, чтобы предотвратить его появление на свет. А это именно то, что предлагаете сделать вы, Хасслейн, с этими шимпанзе. Я не могу пойти на это. Они не сделали нам ничего дурного.

-- Мы просто ничего не смогли доказать, не более того -- сказал Хасслейн. -- Факт остается фактом -- они явились в корабле полковника Тэйлора. И одно то, что они использовали его ракету, сделало невозможным его возвращение. Не забывайте об этом, господин президент. Они могли убить полковника, чтобы завладеть его кораблем. Это вам не приходило в голову?

-- Нет. Никогда -- резко ответил президент.

-- А если мы выясним, что так оно и было? -- спросил Хасслейн.

-- Тогда мы должны будем пересмотреть свою позицию по отношению к ним.-- сказал президент. -- Тейлор был одним из моих офицеров. Это я посылал его в этот полет. Я чувствую свою ответственность за его судьбу. Что заставляет вас думать, что эти шимпанзе могут знать больше, чем они говорят нам?

-- Они не сказали нам о конце мира -- напомнил ему Хасслейн. -Пока я не напоил одного из них.

-- Накачав беременную леди шампанским, -- сказал президент и с трудом подавил улыбку. -- Вам должно быть стыдно, Виктор.

-- Это дало в десять раз больше информации, чем нам удалось получить от них раньше -- отрезал Хасслейн. -- Кроме того, в том, что они говорили, были и другие оговорки и нестыковки. Я уверен, что эти шимпанзе лгут нам. В очень многих вещах. И я думаю, что более тщательный допрос помог бы нам выяснить, что они от нас скрывают.

-- И вы считаете, что комиссия некомпетентна проводить подобные допросы? -- спросил президент.

-- Да, сэр, я считаю именно так. Как они могут быть компетентны в подобных делах? Да и к тому же в своем рассмотрении они руководствуются старыми добрыми традициями англо-саксонского правосудия. А я заверяю вас, сэр, что в данном случае затронуты интересы национальной безопасности и эти обезьяны не имеют никаких прав, предусмотренных Конституцией Соединенных Штатов для своих граждан.

-- Наверное, вы правы, -- сказал президент. Насколько я понял, вы хотите, чтобы вам предоставили право самому проводить допрос?

-- Да, сэр. Мне нужны для этого в качестве помощников несколько людей из Агенства Национальной Безопасности. Кроме того, я хочу, чтобы это дело было передано из рук этой фарсовой Комиссии в руки Совета Национальной Безопасности.