Беглецы в Бесконечность

Сэм купил два стакана "сухаря", взял к нему тарелку с "тошнотиками" — жаренными пирожками, начинка картофель, пару пирожных и как все присутствующие в павильоне, встал к столику-стойке. Пил кислое винишко, молдавский привет, смотрел сквозь давно не мытые стекла на летние деревья с пылью на листьях и редких чувих ну в очень коротких платьях, проходящих сквозь парк (в стекляшке была сугубо мужская компания), и так ему на душе стало ништяк, что почти забыл о зоне, побеге, преследователях и только ежик волос напоминал ему обо всем. Раньше-то грива была по плечам, суки позорные, менты-мусора, жить не дают, убегу пидары, убегу и с вашей большой зоны, убегу и ни хера меня не удержит, так-то!..

Через пару часиков Сэм дождался — в стекляшку пришел первый волосатый субъект в хипповых шмотках. Взяв стакан вина и конфету, волосатый оглянулся по сторонам, ища свободное место у столиков-стоек. Встретившись с ним взглядом, Сэм сделал приглашающий знак рукой — мол давай пыли сюда, братан. Заметив некоторое раздумье на морде волосатого, волосатого с рыжими длинными усами, еще бы — стриженный лыбится и приглашает с чего бы это? Сэм сделал жест, знакомый всем хипам в Совке, как будто набивает виртуальный косяк, тут то волосатый и сломался! Тоже залыбившись во весь рот, незнакомый хипарь принес к столику Сэма свой стакан и свою конфету, подал руку и произнес вместо приветствия:

— Меня Кривой кличут, а ты че братан без гривы, менты обкарнали что ли?..

Так Сэм влился в местный андеграунд, хотя таких словов тогда ни он, ни местные хипаны просто не знали. Всей правды, что бы зря не грузить, Сэм им не поведал. Рассказал наполовину — мол повязали менты в "приемник", забрали ксиву и обкарнали гриву, но он подорвал колеса и теперь его наверное ищут падлы ментовские… Хипари с сочувствием отнеслись к телеге Сэма, прикинули хер к носу и совместно с ним придумали делюгу-телегу. Парик с театра музкомедии, польские серые клешенные джинсы, рубаха в "петухах", пиджак самопальный из портьеры в полоску и рюкзак, все собранно по хипповым хатам, сделали из Сэма обыкновенного хипаря омского розлива. Один из местных даже дал на время свою ксиву, ну что бы Сэм вместе с еще парой хипов смог допылить до нужного ему места. Выехали на электричках, сев на небольшой станции невдалеке от Омска под бдительным взглядом усатого мента. И попылили в сторону Казахстана. Мент подумал — за коноплей волосатые поехали, наркоманы проклятые…

А вот Славка-Швед, Вячеслав Громофф, с паспортом на фамилию Шаповалов, откинувшись по концу срока и приехав в ближнее подмосковье к френдам, помирал от тебесе. Туберкулеза, подхваченного в лагере, умирал тяжело, ни хотел в больницу, объясняя френдам — там же как в зоне, вылечить не вылечат, а последние дни обосрут бляди…

Сэма привели в поселок Майский московские хипы, с котороми он пересекся на Джанге — вместе рвали когти от ментов, по местному полисов, что там решили облаву на волосатых очередную провести. Так вот и познакомились, ксиву же с понтом свою он уже давно отдал тем двум хипам с Омска, что почти сразу повернули колеса назад в Сибирь. Так и мотался по Москве без ксивы, бдительно крутя головою как радаром, пеленгуя окружающую среду и изыскивая возможность легализироваться. Сэм собирался подрезать ксиву какому-нибудь бомжу, но подходящий все ни как не попадался под руку. А тут такая удача!

Сэм сидел у кровати, держал за руку Славку и слушал его прерываемый кашлем голос:

— …Возьми мои ксивы, Сэм, стань мною, насри полисам и красным, мне приятней помирать будет…

Похоронили Вячеслава Громоффа под раскидистым деревом в ограде дачи, ночью, бугорок делать не стали, а сделали над его могилой клумбу и засадили ее цветами. Посидели в траве рядом с клумбой, пыхнули по косяку и Славка-Швед, со временем ставший Слави, зажил обычной жизнью хипаря в Совке, изо всех сил сил стараясь не попасться ментам в руки. Одно дело проверка документов на улице или пляже, в Крыму или Прибалтике, проверка настоящего паспорта с фальшивым штампом подмосковной прописки, изготовленный хипарем-художником, а другое дело тщательная проверка в ментовке или не дай бог в спецприемнике со снятием отпечатков пальцев… Вот и ни разу не спалился Слави в своей новой жизни, ни разу не попался ментам в лапы, что оставило неизгладимый след у московской хипни в душах. В Системе Слави слыл просто за легенду, легенду неуловимого Слави. Ну как тот неуловимый Джо, который просто ни кому на хер не нужен…

1991год.