Беглецы. Восстание на золотых приисках (с илл.)

— Нас послали на юг с донесением, — ответил Бренн, но не добавил, что донесение-то было от них самих и предназначалось вождю восставших рабов.

— Не знаю я, что делать с виллой, — печально жаловался старик, забывая свой страх от удовольствия, что есть с кем поговорить. — Как бы я ни старался, мне ее не привести в порядок. У меня и так несколько дней ушло на то, чтобы похоронить господина. Но похороны-то были не настоящие. — Он умоляюще взглянул на мальчиков. — Не знаю, откуда вы проведали, что у меня в погребе заперты разбойники, но обещайте, что вы их не выпустите.

— Ладно, — ответил Бренн, считая за лучшее не раздражать старика. — Как тебя зовут?

— Луципор, — ответил старик. После каждой произнесенной им фразы он покачивал головой, — Мир не тот, что был раньше. Зовут меня Луципор. Как мне, старику, справиться со всем этим беспорядком? Все это время я провозился с погребением, Все-таки надо же было его похоронить. Правда, за еду он заставлял целый день работать, а отдых давал только ночью, но ведь это повсюду так. Он сказал мне, что записал мое имя в завещании, чтобы меня освободили после его смерти, а теперь я уж никогда не буду на свободе.

— Но раз он тебя освободил в завещании, — значит, теперь ты свободный, — убеждал старика Бренн.

— Не говори так, — упрямо возразил Луципор. — Он не своей смертью умер. Убили его. Ты что, разницы не понимаешь?

— Я понимаю только одно, — вмешался Марон, доедая маслины: — если тебя здесь застанут, так обязательно казнят.

— Да ведь я ничего не сделал, — захныкал Луципор.

— Закон знаешь? Все рабы в доме, где убили господина, подлежат казни. Для того и придумано это, чтобы мы друг за другом следили.

Луципор старался уразуметь то, что ему втолковывали. По его щекам струились слезы.

— А я всегда надеялся дожить свои дни в семье брата, в Фуриях. Он гораздо моложе меня и хорошо смыслит в делах. Он столько денег накопил, что смог выкупить себя пять лет тому назад и открыть пекарню. Теперь никогда уж мне его не увидеть.

Старик с тревогой посмотрел на мальчиков.

— Вы очень торопитесь? Может, останетесь и поможете мне убрать виллу? Нельзя же, чтоб так все и осталось, когда приедет его наследник!

— Вздернет он тебя, если приедет, — сказал Марон; но Бренн молча махнул ему рукой и подмигнул. Со стариком можно было сладить только одним способом — во всем ему потакать.

— Да пойми же, наконец, что ты теперь свободный человек. Мы сами прочитали это в завещании и пришли за тобой, чтобы нам вместе двинуться на юг, в Фурии.

— Я свободный человек, правда? — боязливо спросил Луципор. — Ты в этом уверен?

— Да, конечно, уверен. — Бренн решил, что самый верный способ помочь и Луципору и самим себе — это пустить в ход какую-нибудь безобидную выдумку, От всего другого полубезумный старик окончательно лишится рассудка. — Мы позаботимся о тебе и доставим к брату. Не забывай, что теперь ты свободный человек.

— Свободный человек, — промолвил Луципор голосом, полным глубокого удивления. Он встал со скамьи и прошелся по комнате. — Свободный…

Он выглянул в окно.

— Но я что-то никакой разницы не чувствую. Все такое же, как было. Даже не верится. В молодости я часто думал обо всем, что я сделаю, когда освобожусь…

Он обернулся к Бренну, в голосе и в глазах его была мольба.

— Уйдем отсюда, пока те головорезы не выбрались из погреба. Вы же их, наверно, видели — такие здоровенные парни, а в руках у них мечи, топоры и копья. Ох, и страшные же люди! Но я-то догадался, что они полезут. в погреб за вином. Я и вынул засов, а потом на цыпочках пробрался обратно…

Он усмехнулся себе под нос. В его старческом мозгу почти не осталось рассудка, — столько страданий выпало в жизни ему на долю. Он продолжал ходить взад и вперед по комнате, бормоча:

— Свободен!…

Бренн и Марон отошли в сторону и стали вполголоса совещаться. Двое подростков, блуждающих по дорогам, обязательно привлекут к себе внимание, и их станут все время расспрашивать. Но если они приоденут старого Луципора и отправятся вместе с ним в качестве слуг, никто на них и не посмотрит. Они смогут сопровождать Луципора, пока не окажутся уже близко от войска Спартака, а тогда научат его, как одному добраться до Фурий. Разыскав своего брата, он будет в безопасности, если же его застигнут в разграбленной вилле, то, разумеется, сразу же казнят.

— Понял ты в конце концов, что ты теперь свободный человек? — сказал Бренн, снова подойдя к старику, который сидел теперь на табуретке, охватив руками колени и глядя вдаль.

— Я уж начинаю понимать, — ответил Луципор. — Я знал, что это придет, если я смогу дождаться. Я только боялся, что помру прежде, чем это случится. Но кто приведет в порядок дом, если я уйду?

— Ничего, приведут уж его в порядок, — успокаивал старика Бренн. — Тебе только надо хорошенько запомнить, что ты свободный человек и едешь на юг к брату.

— Верно! — возбужденно вскричал Луципор, хрустнув суставами пальцев. — Верно. Вы ведь сами сказали, что так написано в завещании? Я, наконец, увижусь с братом!

Он с важным видом поднял палец.