Беглые планеты. Темные ночи

— Если бы это был небесный дворец — как я недавно предположил в своих глупых фантазиях — или даже крепость, я бы до последнего продолжал надеяться, что они спаслись именно там. Я бы даже предпочел, чтобы они стали пленницами захватчиков с другой звезды, — но эта штука выглядит бездушной железной болванкой… Машиной… Вряд ли Вантара решила там укрыться.

— Если только…

— Продолжай, Бэйтен.

— Если только ею не двигало отчаяние. — Стинамирт заговорил быстро, будто боялся, что его предположения с ходу отвергнут. — Мы же не знаем, какова была ширина ледового барьера, когда графиня достигла его, но, если она подлетела к нему ночью — и произошло столкновение, в котором ее судно потерпело крушение, — она должна была высадиться на противоположной стороне барьера, то есть со стороны Мира, а не здесь, сэр. Она не могла добраться до наших станций и в этих обстоятельствах, безусловно, сочла бы машину вполне приемлемым местом для укрытия. Кроме того, сэр, эта станция достаточно велика, и наверняка в ней имеются какие-то двери, ведущие внутрь…

— Прекрасно! — перебил его Толлер. Тьма неведения у него в голове вдруг озарилась внезапной догадкой. — А я еще кое-что могу предположить! Я-то подходил к проблеме, принимая графиню за обыкновенную женщину, а это ведь очень далеко от правды. Мы говорим о случайном столкновении, но такого столкновения могло и не быть. Завидев столь необычные механизмы, Вантара бы непременно высадилась на станции, чтобы обследовать их лично!

А значит, в настоящую минуту она и вся ее команда наблюдают за нами в какую-нибудь щелку. А быть может… несколько дней они обследовали эту машину, а затем решили вернуться на Мир. Они могли незаметно проскочить мимо нас, пока мы возились с посланником, — два корабля способны легко разминуться, такое и раньше случалось. Ты согласен, что такое могло произойти?

По той готовности, с какой Стинамирт закивал, Толлер понял, что вновь позволил эмоциям взять верх над собой, но черному отчаянию, которое он уже начинал ощущать, необходимо было противостоять как можно дольше и всеми доступными способами. Неожиданно проникшись новой надеждой, он не придавал значения тому, что ведет себя как ребенок, что настоящий Толлер Маракайн действовал бы совсем иначе, — тут Толлер снова открыл для себя свет и намеревался оставаться в нем как можно дольше.

Почувствовав, что пришла пора предпринять решительные действия — весь организм буквально гудел от распирающей его внутренней энергии, — он азартно ухмыльнулся Стинамирту:

— Кончай забавляться с панелью управления — для нас наметилась кое-какая работенка!

Они развернули корабль и выключили двигатель; не долетев каких-то пятидесяти ярдов до ближайшего из деревянных цилиндров, судно остановилось. Гондола прилепилась к сверкающей поверхности барьера, которая при близком рассмотрении оказалась очень неровной — "озеро" выглядело беспорядочной мешаниной из кристаллов размером с человека. Большинство из них были шестиугольной формы, остальные представляли собой либо цилиндры, либо прямоугольники, а внутренности их были пронизаны бледно-фиолетовыми жилками. Зрелище поражало своим великолепием — на бесконечные мили во все стороны простиралась неземная, переливающаяся всеми цветами радуги красота.

Толлер и Стинамирт нацепили друг на друга воздухоструи и быстренько облетели все шесть цилиндров станций. Как и предполагалось, они были сплошь набиты провизией, хранившейся здесь на случай непредвиденной ситуации, но так и не пригодившейся. Оболочки станций, сделанные из лакированных балок и уплотненные полосами черного железа, больше смахивали на могильные склепы — такие же холодные и молчаливые. Толлер лишний раз порадовался, что догадался подумать о возможности высадки Вантары и ее команды на станции чужаков, иначе посещение и осмотр этих мрачных корпусов причинили бы ему невыносимое страдание.

Уже заканчивая облет, он вдруг заметил, что кристаллы барьера весьма странно облепили цилиндры станций. Вместо того чтобы полностью подмять под себя деревянные корпуса, что казалось Толлеру вполне естественным, они окружили каждый из них узенькой шипастой порослью. Если бы его мысли не были заняты грядущим предприятием, он бы непременно заинтересовался этим фактом.

Когда формальный осмотр был завершен, они со Стинамиртом, оставляя за собой шлейф белого пара, вернулись на судно и, взяв семь парашютов и столько же комплектов экипировки для затяжных прыжков с высоты, отнесли их на ближайшую станцию. Толлер настоял на этой предосторожности, опасаясь, что баллон корабля может повредиться во время маневров у хрустальных шипов барьера.