Беглые планеты. Темные ночи

"Возвращение домой вряд ли представляет собой особую проблему, меня сейчас больше беспокоит другое. — Гретэк еще раз осмотрелся по сторонам, словно за каждым потонувшим в предрассветных сумерках кустиком мог скрываться смертельный враг. — Сейчас я больше всего опасаюсь того, что директор Заннанан пустит по нашим следам вадаваков. Естественно, мы сделали все, чтобы запутать след, но у Заннанана куда больше возможностей, чем у нас…"

— Кто такие вадаваки? — спросил Толлер. — Это что, какие-то яростные твари, от которых не скрыться?

"Нет. — В ответе Гретэка прозвучали грустные нотки. — Это дуссарриане, у которых при рождении были обнаружены повреждения областей головного мозга, связанных с восприятием и связью. Они не могут контактировать напрямую с другими дуссаррианами. Для нас это примерно то же самое, что для вас глухота".

— Но неужели они так опасны?

"Они не подвержены отливам. И потому могут убивать".

— Ты хочешь сказать, — произнес Толлер, внезапно понимая причину грусти Гретэка, — что они чем-то похожи на нас?

"Сама концепция лишения жизни другого существа вызывает у обычного дуссаррианина большое отвращение".

— Наверное, здесь замешана не столько этика, сколько боязнь отдачи. — Толлер прекрасно понимал, что такими словами может оскорбить инопланетянина, который очень помог группе беглецов, но все-таки не смог удержать язык за зубами. — Кроме того, вы, благородные дуссарриане, намеревались уничтожить все население моей родной планеты. Неужели это не оскорбляло ваших нежных чувств? Или если трупы оставляешь далеко позади, то это нормально?

"Многие из нас рискнули собственными жизнями, чтобы спасти ваш народ, — возразил Гретэк. — Мы вовсе не совершенны, но…"

— Я прошу прощения за свою неблагодарность и дурные манеры, — перебил его Толлер. — Послушай, если ты так беспокоишься о вадаваках, которые могут свалиться нам на головы буквально из ниоткуда, почему бы тебе не настроить импеллер так, чтобы он сработал побыстрее? Четыре минуты — это же целая вечность.

"Мы установили такое время, чтобы успеть отойти подальше. Но теперь, когда машина активирована, процесс нельзя ни ускорить, ни замедлить. Как нельзя ее выключить или изменить команду".

Стинамирт, который внимательно прислушивался к диалогу, вопросительно поднял руку:

— Но если машина не подвержена влиянию внешних факторов… если ее нельзя отключить… значит, мы добились своего! Ведь теперь никакой враг не сможет нам помешать!

"Если бы нам было отпущено немного побольше времени, мы могли бы снабдить импеллер системой защиты, которая делала бы его неуязвимым. — Глаза Гретэка на секунду закрылись. — А сейчас действие машины можно нейтрализовать, всего лишь опрокинув ее…"

— Что? — Стинамирт бросил на Толлера встревоженный взгляд. — И всего-то? И она не сработает?

Гретэк по-человечески печально покачал головой: "Импеллеру это не повредит, он все равно выполнит свою задачу, но он должен находиться в горизонтальном положении, чтобы вектор его силы действия проходил либо через, либо неподалеку от центра планеты, иначе энергия будет расходоваться впустую".

— Я… — Толлер запнулся. Какой-то легкий холодок проник в его сознание, он почувствовал непонятное беспокойство, настолько мимолетное, что оно вполне могло оказаться плодом его воображения. Отстранившись от дискуссии, он поднял голову и внимательно оглядел окружающую местность. На первый взгляд ничего не изменилось. Поросшая травой равнина уходила за неровную линию горизонта, ближе к северу маячили невысокие холмы; неподалеку мирно светилась белая коробка импеллера, отражая нежные лучи раннего восхода; группка из дуссарриан и людей выглядела все так же нелепо — но почему-то Толлер встревожился.

Инстинктивно он посмотрел на небо; там, на фоне Мира, рядом с ночной стороной планеты, пульсировала желтая звезда. В тысячах миль над его головой плыл Кса.

Как только он понял, что это за звезда, до его сознания донесся слабый телепатический призыв — умоляющий, жалостный, измученный голос, долетевший до него из зенита:

"Почему ты это делаешь со мной, Возлюбленный Создатель? Умоляю тебя, пожалуйста, не убивай меня".

Ощутив некоторое неудобство при мысли, что вторгся в чужое сознание, Толлер тихонько шепнул Гретэку:

— Кса сейчас… очень несчастлив.

"Нам повезло, что растущая сложность Кса позволила…" — Гретэк внезапно дернулся, будто пронзенный судорогой боли, и резко развернулся на восток. Остальные дуссарриане посмотрели туда же. Толлер обернулся в ту сторону, куда были устремлены их встревоженные взгляды, и сердце его подпрыгнуло. Он увидел, что на голой равнине внезапно появилось около пятидесяти фигур, облаченных в белые одеяния. Они высадились примерно в двух фарлонгах от импеллера, над ними быстро таял светящийся зеленым овал.

"Вадаваки здесь! — попятился Гретэк. — И так близко!"

Толлер опустил глаза на Гретэка:

— Они вооружены?

— "Вооружены?"

— Да! Оружие у них есть?

Гретэк дрожал всем телом, но его телепатический ответ был ясным и четким: