Беглый

«Вау» — сказал Алонсо и моментально обслюнявился. Я тоже быстро потерял всякий эмоциональный контроль. Не особенно люблю стрипушники за странное чувство стыда, будто тебя поймали со спущенными штанами. Вообще должен признаться как на духу — после освобождения из застенков юртбаши крамольная мысль о вагине возникала у меня ровно столько раз в день, сколько я видел женщин. Возраст и масть не имели значения. Мой пиписюн требовал компенсации за шесть с половиной лет угнетения и одиночества. Поступал он со мной довольно подло, требуя увеличения количества партнерш в геометрической прогрессии. Да-да, разве я вам не говорил? Чтобы ткнуться в чьё-то тепло

и уют, пепин готов был лихорадочно изучать неевклидову геометрию и даже прикидываться счётчиком Гейгера.

Юбочка наскучила мне в Каршах сразу же после первого раза. Я уже строил дерзкие планы насчёт соблазнения её сестры и довольно миловидной мамы — женщины хороший советской закваски, чем то неуловимо похожей на Маргариту Терехову.

* * *

Когда Ася и Яся подошли к кульминации танца и спустились в возбуждённо дышащий зал, я уже совершенно спёкся. Положив голову между тяжеленых спелых и наливных как дыня-кандаляк Асиных грудей, я вдохнул её разгорячённый запах и превратился в галетного раба. Некрасиво, по купечески, извлёк бумажник и стал пихать ей в трусы купюры разного достоинства и стран. Жуткая антисанитария. На самом деле пихать туда стоило только язык. Упасть на колени и молясь лизать ей ноги.

Алонсо тоже был на удивление податлив и мягок, как плэй-до, американский пластилин. Это американ бой был нами проигран в сухую. Вскоре почувствовав как накаляется вокруг атмосфера от недобрых взглядов братков, мы отпустили Асю и Ясю дальше — по кругу.

На последок Ася, чмокнула меня в макушку, вырвала мои купюры из миниатюрных трусиков и пихнула в мой потный кулак:

— Анна узнает, мне потом долго не выступать на большой сцене.

После этого она двинулась к моему соседу — корейцу с грустными глазами аллергичного изюбря.

— Думаешь удастся их отутюжить? Деньги не вопрос!

Алонсо смотрел на меня глазами полными детской надежды. Мамонтёнок нашёл свою млекопитающую маму.

— Может быть. Может быть. Но скорее всего — не сегодня. Тут нужно переговоры проводить. Девчёночки хай мэйтенанс — капризны в обслуживании. Есть более быстрые и надёжные внедорожники. Ты вот, скажем, русских негритянок не пробовал?

— Черных? А бывают черные русские? Как коктейль Блэк рашн?

— Как сама тьма. Их магический передок — основа легендарного эпоса многих населяющих Ташкент этносов.

— Надеюсь она не чёрная вдова?

— Она ещё ребёнок совсем, ей лет девятнадцать от силы, а то и меньше.

Я подумал, о маленькой Наташе с неожиданным вожделением и помчался звонить Анне. Надо успеть до того как это сделают неблагонадёжные сестрицы-стриптизёрки.

* * *

Во время вынужденной посадки, лавируя между выбоинами израненной полосы, неповоротливый С-130 сломал стойку шасси. Только ловкость пилотов и опыт лоудмастера, правильно распределившего груз, сохранили нам центровку и спасли от тотального конфуза уже на земле.

Земле я давно так не радовался. Хотелось картинно побежать по перрону до самой его кромки и картинно рисуясь, как в фильме «Экипаж» — упасть на землю и целовать её. И я даже бросился туда, но остановил окрик шкипера:

— Эй-эй-эй? Очумел на радостях? Куда?! Там ещё советские мины может быть не убраны. Их тут лет пятьдесят находить будут. Писать хочешь? Давай, ссы прямо на колеса самолета. Там проверено. Есть шанс сохранить причиндал для разведения внуков.

Геркулес, предчувствуя жёсткую посадку, распылил все запасы керосина ещё над подходе к аэропорту Мазара. Теперь его оставалось несколько капель и лоудмастер берег энергию для перегрузки тюков на борт спасателя, который должен был прилететь из К2 завтра. О том чтобы запустить ВСУ и переночевать в обогреваемом салоне, он даже и слышать не хотел. Сказать по правде я готов был спать даже в холодном необогреваемом салоне, только бы не за пределами родного самолёта, в кромешной афганской тьме. Страшно.

Ван Эппс был настроен более решительно. Он заставил меня прихватить спальник и мы двинули наружу. Шкипер сказал, что если верить полученной им на интернете информации — спать на земле было опасно из-за скорпионов и каракуртов. Поэтому мы забрались на крышу того, что когда-то было международным аэропортом города Мазар-и-Шариф.

Крыша была плоской и усыпанной мелким гравием с вкраплением миномётных осколков. Сложив ноги по-турецки Дон, как ни в чем не бывало застрекотал на мак буке. Кстати, он был прав — на крыше аэропорта аналоговый мобильник слегка ловил сигнал и я позвонил Анне. Мы говорили недолго, почему-то батарейка очень быстро сдохла.

Анна пожелала мне удачи и телефон превратился в мёртвый кусок пластика. Я вытянул из рюкзака радиоприёмник и легко настроился на термезкую волну. В конце концов огни последнего города у границы великой джамахирии было видно и отсюда. Нет ничего более странного чем слушать Аллу Пугачёву на крыше разбомбленного афганского аэропорта: