Беглый огонь

Я залез обратно в салон, неспешно выкурил сигарету. Старинная примета: хорошая работа у русских всегда начинается с хорошего перекура. Потому что, когда эта самая работа пойдет – будет не до курева. И вообще ни до чего. Меня эта наша национальная черта всегда несколько смущала: уж оч-ч-чень долго запрягаем. Зато ездим быстро. Было бы куда и на чем.

Мотор заурчал, прогреваясь. Неспешно выловил местную радиостанцию, прослушал ненавязчивую рек-ламу здешнего майонеза; сначала бодрую: «Я люблю майонез, что само по себе и не ново…», затем – эротическую: речитатив с характерным придыханием под мелодию из «Эммануэль»: «Я прихожу домой, раздеваюсь, принимаю душ…. Я знаю, он меня уже жде-о-ет, мое нежный, мой люби-и-и-мый… майонез». М-да. А наши ученые криминологи еще недоумевают, откуда-де маньяки берутся в таком количестве? Оттуда и берутся.

Через полчаса я уже подъезжал к окраинам Покровска. Пришлось сделать крюк и катить через поселок Заводской, дабы не попасть под излишнее любопытство гаишников. Сочетание дорогого джипа с иногородними номерами нездоровое любопытство вызовет всенепременно, а оно мне надо?

Потому в поселке я припарковался у здания заводоуправления, вооружился отверточкой и вышел на промысел. Странствия были недолгими: в одном из дворов гнил себе под снегом «Запорожец». Не долго помучившись, открутил у иномарки номера, глянул критически: хорошо бы, конечно, подновить, уж зело ободранные… Махнул рукой: на сегодня сойдут. А вот будет ли у меня «завтра» – одному Богу известно. Как говаривал некий братан: «Где я, и где – завтра?!»

Вышел на головную магистраль поселка, осмотрелся. Пейзаж новизной и маврикийской веселостью не манил: напротив заводоуправления чахлый и летом скверик сейчас представлял совсем удручающее зрелище – торчащие из-под грязного снега прутья; остовы сваренных на века стендов, на коих ранее покоились соцобязательства, просвечивали пустым межреберьем. В центре сквера на массивном, не по чину, постаменте громоздилась фигура рабочего: мужик в каске словно задумался: идти ему в пивнуху, расположенную в аккурат наискосок, или сразу в магазин, за «беленькой»? Символ канувшего в Лету времени. А ведь это он, Совремённый Рабочий времен брежневской конституции, простой рыцарь каски и отбойного молотка, творил мировую историю, заставляя штатовских акустиков вслушиваться в воды всех океанов, выискивая грозные и неуязвимые подводные крейсера, заставляя служивых на станциях слежения всматриваться в экраны радаров, пытаясь углядеть невидимые «Миги» и «Сушки»… Я невольно вздохнул: не все в том времени было скверным. А чем помянут время нынешнее? Ведь у людей, живущих ныне, другого времени не будет. Хм… Вообще-то недоработка: почему нигде нет памятника Неизвестному Братану?! Ведь это он, пра-а-льный паца-а-ан при делах, творит историю нынешнюю, пусть не такую масштабную, как прежде… Сколько их полегло в неизвестных широкой публике разборках, сколько безымянно закопано в лесах да заховано в долах расейских?! А памятник Церители сработал бы на славу, и цепи можно лить толщиной в руку из чистого золота, и почетный караул организовать из сочувствующих, и вечный огонь зажечь – от «Газпрома», размером в пионерский костер! Они и есть пионеры – полузабытых троп наживы и удачи. «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей…»

Предаваясь высоким патетическим размышлениям, пересек площадь и вошел в магазин под скромной вывеской «Супермаркет». Ровесник памятника, он был вполне обжит новыми товарами: от китайского ширпотреба до стильных аглицких костюмов.

Выбирал я недолго: пиджак, брюки, «визитка» средних размеров, как раз под «беретту», пальто-реглан. Оглядел себя в зеркале и был бы доволен, если бы… Ну да, седина от висков по бокам головы. Позавчера ее не было. Я подозревал, что зимняя охота трех шизофреников попортила мне нервы, но не думал, что настолько.

И еще, что-то новое появилось во взгляде – грустная, холодная отрешенность. Именно с таким взгля-дом и ходят на безнадежные предприятия. А то, что моя затея безнадежна по определению, я почти не сомневался. Но ведь удаль вовсе не в том, чтобы проехаться на престарелом мерине! А вот победить при поганых раскладах – это дело! Победить и остаться живым!

Я скроил самому себе жизнерадостный оскал, но глаза остались прежними. Утешала лишь мысль: вот такие вот «железные парни» с металлом во взгляде и серебром на висках и нравятся барышням.

Вернулся к автомобилю, сел за руль и двинулся в сторону Покровска. На прямоезжей дорожке нашел отросток проселка, свернул, дабы не впопыхах и качественно поменять номера. Поколдовал с придорожной грязью: ладушки, покровские опознавательные знаки смотрелись теперь на джипе как свои. Ну а теперь по-следний пункт плана: вид у меня вполне цивильный, но не фешенебельный. А нужно, чтобы был как у лорда, приглашенного на tea party в Виндзор. То есть скромная простота. Как известно, именно она стоит самых больших денег.