Бегом к алтарю

— У меня нет времени стоять тут с тобой и препираться.

— Не с этого ли мы начали? — насмешливо поинтересовался он, припомнив их ссору при первом знакомстве. И кулаки она тогда точно так же упирала в бедра. Приковывая его внимание к их мягким изгибам — как и сейчас.

— Поэтому я и хочу подождать, прежде чем двигаться дальше, — говорила Дженни. — Именно потому, что мы, похоже, не спорим, только когда… — Ее голос неуверенно затих. Что-то в его горящем взгляде заставило ее сначала опустить руки, а потом скрестить их на груди, словно защищаясь от его глаз. — Я имею в виду, что нам нужно научиться лучше ладить друг с другом.

— Это нелегко сделать, учитывая, что ты вечно превратно истолковываешь мои слова и поступки, — возразил Рейф, выведенный из себя ее мгновенным превращением из оскорбленного ангела в мымру-учительницу.

От его гнева загорелась и она.

— Может, если бы ты мне сообщал хоть изредка, о чем думаешь, я бы не блуждала в потемках, — выпалила она в ответ. — Твоя драгоценная Сюзан, возможно, умела читать мысли, но мне это не дано.

Дженни поняла, что совершила промах, едва увидела помрачневшее, а потом и вовсе холодное, замкнутое лицо Рейфа.

Она сделала попытку исправить промах:

— Послушай, нам просто нужно время, чтобы получше узнать друг друга…

— Прекрасно. Тебе нужно время — оно твое, — оборвал он. Прошел в ванную, с треском захлопнул дверь. Через несколько секунд до нее донесся шум льющейся воды.

С какой радостью она сейчас сбежала бы отсюда — только пятки бы засверкали! Совершив тяжелейший грех — упомянув Сюзан, — она здорово ухудшила ситуацию. Но Дженни твердо решила, что, пока Рейф не разберется сам с собой, она ни за что не ляжет с ним в постель, ни за что не превратится для него в подручное средство на несколько часов забыть его бесценную жену.

Она знала, что прежде не хотела его любви, и убеждала себя, что и сейчас не хочет. Но если они будут заниматься любовью, то с ними в постели не должно быть призрака его покойной жены. Разве это такое уж непомерное требование?

Завтрак этим утром по напряженности не уступал вчерашнему ужину. Желудок Дженни словно сводило судорогами.

— Может, расслабишься? — прорычал Рейф. — Я не собираюсь прыгать через стол и насиловать тебя, так что успокойся и дай вилке отдохнуть от твоей смертельной хватки.

— Послушай, у нас ничего не выйдет, если мы станем каждую минуту впиваться друг другу в глотку. — Дженни вспыхнула, припомнив, как совсем недавно он нежно покусывал ее шею. — Я хочу сказать — нам нужно постараться поладить. Я знаю, как непросто привыкать жить с кем-то рядом.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно поинтересовался он, чувствуя, как от мысли, что она жила с другим мужчиной, в жилах закипает кровь.

— Ребенком, когда я переехала к бабушке с дедушкой, мне было очень непросто, — отозвалась Дженни. — Но в конце концов все уладилось. Поэтому я и предлагаю объявить на этот период притирки перемирие.

— Перемирие?

— Да. Так сказать, временное прекращение огня.

— То есть разбежаться по своим углам — так, что ли?

Она согласно кивнула.

— Ладно. — Он пожал плечами. — Раз тебе так хочется.

Дженни вообще не знала, чего ей хочется, и это выводило ее из себя, но не больше, чем идея делить с Рейфом постель в течение следующих пяти лет. А ведь, как только они вернутся домой, деваться будет некуда.

Глава 7

— Папочка, вы вернулись! Как я скучала! — Синди с радостным визгом бросилась им навстречу. Рейф наклонился и подхватил дочку на руки.

— Я тоже скучал по тебе, кнопка.

— Папочка, у меня вопрос.

— У тебя их каждую минуту миллион, детка. Валяй, выпаливай. Что ты хочешь узнать на этот раз? — спросил он, молясь в душе, чтобы это не был ее излюбленный вопрос о том, откуда берутся дети.

— Мне теперь нужно называть Дженни «мамочка»?

Рейф знал, ему следовало бы быть к этому готовым, и умом он в самом деле подготовился. Но сердце у него сжалось от вины перед Сюзан, он даже не смог скрыть своих чувств. Он удивился, когда Дженни пришла ему на помощь:

— Ты можешь, если хочешь, по-прежнему называть меня Дженни, — обратилась она к Синди. — Я не против. А если тебе когда-нибудь захочется назвать меня «мама» — тоже хорошо. Я буду твоей второй мамочкой.

— Отлично! Знаешь что? — Синди протянула ручку, чтобы показать, как стерся лак, хотя Дженни накрасила ей ногти всего два-три дня назад. — У меня стали такие смешные ногти!

Сердце Дженни тоже творило «смешные» вещи — а все оттого, с какой легкостью приняла ее Синди. По крайней мере хоть одному члену семейства Мерфи вовсе не казалось странным видеть ее у себя в доме.

— Эй, детка, дай Дженни хоть часик-другой на отдых, прежде чем упрашивать ее перекрасить твои модные ноготки. Договорились? — Рейф поставил малышку на ноги.

— Ваш медяковый месяц получился впечатляющим? — спросила Синди.

— Правильно — «медовый». Все было нормально, — ответил Рейф.

— Что мне понести, папочка? Я тоже хочу помогать, — настаивала Синди, пока Рейф вынимал вещи из джипа. — А подушки вы не брали? Всем известно — когда уезжаешь из дома на ночь, нужно брать подушку.