Бегом на шпильках

— Бог его знает. Иногда я сам смотрю на Мел и думаю: вот женщина, которая пишет самое длинное на свете письмо самоубийцы. Одно дело, об этом знаем мы, компания в курсе маленькой проблемы Мел, бедное дитя живет с этой проблемой уже давно, мы пытались помочь ей, но она не меняется, ей самой это нравится, это ее собственный путь к совершенству. Но если об этом узнаёт весь мир — это уже плохо. Я знаю, вы с ней теперь подруги, но это — твоя работа. Ты могла бы выбрать любую другую танцовщицу. По сравнению с Мел большинство из них — жирные пингвины. Мне очень жаль, Нэт. На этот раз я не смогу тебя защитить. «Балетная полиция» в бешенстве, и, должен тебе сказать, ничем хорошим это не пахнет.

Мое сердце начинает качать ужас.

— Что… что ты имеешь в виду?

Он вздыхает.

— Нэт, ты же прекрасно знаешь нынешнюю обстановку: они только и ждут удобного повода для сокращения персонала. Но послушай. Я не думаю, чтобы они стали принимать скоропалительные решения, и, если поездка с «Телеграф» пройдет успешно, будь уверена: я сделаю все, чтобы лавры достались тебе. Все от меня зависящее… — я быстро скрещиваю пальцы на удачу. Если б у меня были длинные, мягкие, бархатистые уши, а изо рта воняло, как из сточной канавы, я легко смогла бы очаровать Мэтта, — … но, Нэт, с другой стороны, я должен делать только то, что приносит пользу компании.

— Я знаю, — шепчу я.

Страх заполняет меня целиком, и все же крошечный лучик надежды еще брезжит где-то в груди. Насколько мне известно, я отлично все организовала с поездкой в Италию. Билеты на самолет заказаны; Мэтт с Джульеттой вылетают в Верону в среду вечером; фотограф с визажистом — днем; номера в гостинице забронированы; съемки согласованы с местными властями и начнутся ранним утром в четверг; таким образом, у «Телеграф» будет достаточно времени отшлепать снимки нашей Джульетты, позирующей на балконе Джульетты настоящей. И они успеют тиснуть их в свой пятничный номер — в День святого Валентина и нашей премьеры «Ромео и Джульетты».

— …не брала, так что сейчас самое время.

— Прошу прощения?

— Нэт! Ну-ка, соберись! Я сказал, что в этом году ты еще отпуск не брала, и предлагаю тебе взять несколько дней. Исчезни, затаись — заодно порядок в голове наведешь. Договорились? Жду тебя на работе в среду к обеду.

Тупо гляжу на мобильник, безмолвная и оцепеневшая, и только сердце в груди отстукивает «боп-боп-боп».

В спальню вваливается Крис в халате стриптизера. Или, скорее, боксера, но, если честно, сейчас это больше похоже на халат стриптизера.

— Можно я возьму свой мобильник? — говорит он. — Ты провисела на нем целую вечность. — Тут он вглядывается в мои полные слез глаза и добавляет: — В чем дело? Надеюсь, тебя не переполняют чувства ко мне, а?

Скрежещу зубами. Чувства к нему?! Еще вчера ночью ты был просто бесчувственный чурбан с пустой кастрюлей вместо головы!

— Не волнуйся. С чувствами — это не ко мне. А разве ты не собираешься спросить, что все-таки произошло?

— Нет, но уверен: ты сама мне все расскажешь.

Стараюсь быть краткой, то есть держаться в рамках диапазона его внимания. Крис трет лицо-так, будто хочет стереть его совсем.

— Он нарочно все преувеличивает. Просто злится, что ты взяла больничный. Знаешь, куколка, ты обломала весь кайф. Кайф обломан — из-за тебя.

У меня нет никакого желания вступать с ним в споры, так что я просто говорю, что мне ужасно жаль, после чего Крис слегка теплеет и предлагает вызвать мне такси. Кроме того, он нежно-нежно говорит, что брать больничные — это мой долг, и вообще, если каждый из нас будет брать свое, всем остальным будет только легче. Меня это ничуть не утешает и не убеждает.

Час спустя, — до смерти утомив таксиста причитаниями, — вваливаюсь к себе в квартиру. Не знаю, чья тут вина, — моя или кокаина, — но я чувствую себя трупом. Нависаю над телефоном, уставившись на него, словно вампир в искушении заказать пиццу с чесноком. А чего я, собственно, боюсь? Хватаю трубку и давлю на кнопку ускоренного набора.

— Эй! — радостно приветствует меня Бабс, похоже, забывшая о нашем недавнем споре. — Я тут как раз подстригала газон.

— Мне очень жаль, — отвечаю я (последнее время «очень жаль» стало моим автоответом на любой вопрос).

Мысленно рисую картинку: Бабс подстригает квадратик травы размером с кухонную салфетку, в то время как соседи в ужасе наблюдают за этими упражнениями, удивляясь, почему это она не может, как все нормальные люди, нанять консультанта по садоводству. Уже, было, открываю рот, собираясь завести скулеж про работу, как Бабс вдруг добавляет:

— Я сама собиралась тебе звонить. У тебя появился поклонник.

— Неужели?! — взвизгиваю я. Тщеславие слоновьей ступней раздавливает все мои животрепещущие проблемы. — И кто же это?

— Робби! — восклицает она. — Он без ума от тебя. Такой славный парень. Он…

— Он же плешивый, — говорю я лицемерно, поскольку я тоже теперь плешивая. — К тому же я встречаюсь с Крисом.