Бегство

Как раз после этого откровения роскошное убранство гостиничного номера поблекло, развалилось на мутные призрачные лохмотья, из-под которых тотчас же проступили клепаные металлические стены, окрашенные в «жизнеутверждающий» серый цвет. Девушка отключила нейротранслятор, и Сергей тут же почувствовал некое облегчение. Вот теперь все правильно! Покончено с последней фальшью и ложью. Теперь они там, где и должны быть. Теперь они те, кто есть. Теперь только им решать судьбу своих грешных душ и тел.

О том, что тело Виктории уже готово перейти под полную власть Сергея, было сказано в открытую, и новгородец вовсе не собирался отказываться от этого предложения. Уняв дрожь в руках, юноша с основательностью человека, имеющего на ЭТО полное право, продолжил снимать с девушки ее комбинезон. Так плавно и нежно обычно родители извлекают своих чад из перемазанных в сладкую кашу кофточек и свитерков. Виктория приняла эту игру и с улыбкой протягивала Сергею сперва одну руку, затем другую, а он осторожно стягивал с них плотную защитную ткань, изобилующую всевозможными вставками, усилителями и прокладками.

Когда руки девушки оказались полностью освобождены, охотник спустил комбинезон подруги ей на бедра и, слегка отстранившись, впился взглядом в ее грудь. Теперь Корн получил возможность лицезреть ее без помех, и от увиденного у него по-настоящему захватило дух.

— Охренеть, она и впрямь великолепна! ― не удержался от восторженного восклицания Сергей, чем ответил на некогда заданный девушкой вопрос.

Молодой человек действительно раньше не видел ничего подобного. До Виктории у Сергея была всего одна сексуальная партнерша ― Кристина, которая не могла похвастаться совершенством своих форм. Да, собственно говоря, Корн и не особо гонялся за этими самыми формами. Он принимал Кристину такой, какой та была, и простодушно умилялся двумя небольшими бугорками, именуемыми ее грудью. Однако сейчас многое изменилось. С глаз охотника спала поволока сентиментальности. Сейчас он любил глазами, руками, кожей, членом, но совершенно не уверен, что сердцем. Он перестал быть романтическим юнцом и превратился в солдата, который неистово желал плоти: роскошной, сочной, волнующей, зовущей. И удача! Вика сполна могла утолить этот голод.

Юноша протянул руку и коснулся одного из идеально правильных золотисто-розовых полушарий. Грудь Виктории оказалась горячей и мягкой. Просто удивительно какой мягкой! Казалось даже невероятным, что при такой нежной структуре она умудряется сохранять свою идеальную форму и почти не провисать. Сергей развернул кисть и, едва касаясь, будто котенка, погладил грудь девушки наружной стороной пальцев: вверх-вниз, вверх-вниз…, дотронулся до изящных коралловых сосков.

От этих легких, как дуновение бриза, прикосновений Вика задрожала, ее соски потемнели и набухли. На несколько секунд девушка будто впала в некое подобие транса, а когда очнулась, то жадно схватила ласкавшую ее руку и потянула вниз, под складки висящего на бедрах комбинезона. Корн позволил ей сделать это и уже через мгновение узнал, что на самом деле именуется настоящим жаром.

Все, что произошло потом, отложилось в памяти Сергея чем-то вроде стробоскопического шоу, состоящего из чередующихся вспышек восторга и полного безумия. Вот он хватает Вику в охапку, валит на кровать и уже сам оказывается сверху. Юноша припадает к ее великолепной груди, лижет и кусает набухшие ягоды сосков. Вика громко стонет, но вовсе не от боли, а от наслаждения. Сергей знает это совершенно точно, так как подруга держит его голову своими руками и все не позволяет оторваться. Но ему необходимо оторваться, он хочет оторваться! Ведь просто целовать ее грудь ― этого уже мало, это какие-то жалкие крохи в то самое время, как ему дико, безумно хотелось большего, намного большего… или даже всего, целиком, одним огромным сочным куском!

Со стуком падают на пол грубые армейские ботинки. Вслед за ними отправляется и проклятый, так долго и упорно сопротивлявшийся боевой комбинезон. Ну, наконец-то! Вот оно!

Взгляд охотника впился в полностью обнаженное женское тело, которое совершенно неожиданно оказалось не просто красиво, а по-настоящему роскошно и великолепно. Куда только подевалась та худоба, которую он так отчетливо помнил? Сейчас живот, бедра, ноги Виктории выглядели сильными и упругими, а их форму без преувеличений можно было назвать идеальной. Именно такие тела помещали на обложки глянцевых журналов, именно такие эталоны выставляли в дорогих салонах боди-коррекции. Это была красота, которой настоящий мужчина мог любоваться вечно.