Бегство г-на Монда

Гостиница как-то изменилась. При дневном свете вестибюль, служивший холлом, выглядел роскошнее. За стойкой красного дерева стоял портье в куртке, стены были обшиты фанерными панелями, по углам расставлены зеленые растения, у дверей дежурил рассыльный в зеленом.

– Такси, господа?

Женщина отказалась, а г-н Монд, неизвестно почему, постарался уклониться от взгляда старшего портье, хотя тот не знал его. По правде говоря, Монд стеснялся своей куцей одежды. Чувствовал себя неловко, может быть, сожалел о сбритых усах?

На улице он занял место слева от спутницы, которая шла четкими шагами, нисколько не думая о нем, но и не удивляясь его присутствию. Она сразу же повернула налево, и скоро они оказались на углу Канебьер и Старой гавани; женщина толкнула застекленную дверь ресторана и привычно проскользнула между столиками.

Монд шел следом. Три этажа больших застекленных залов, где в тесноте ели сотни людей, в то время как между столиками, в коридорах, по лестнице сновали официанты и подавальщицы с буйабесом [2], лангустами, пирамидами блюд с дарами моря.

Солнце заливало залы с окнами до самого пола, как в универмагах, так что снаружи была видна вся публика сразу. Все ели. Все смотрели друг на друга любопытными или бессмысленными глазами Порой кто-нибудь поднимал руку, нетерпеливо окликал:

– Официант!

От сильного запаха чеснока, шафрана, моллюсков першило в горле. Доминировала в шуме красная нота лангустов, которые мелькали и в руках официантов, и на большинстве столов, тонкие пустые панцири которых оставались на тарелках уже уходивших клиентов.

Женщина нашла два места у стены. Г-н Монд сел напротив. Он тотчас задался вопросом, что с таким вниманием женщина разглядывает за его спиной, и, обернувшись, понял: она смотрится в зеркало.

– Какая я бледная! – проронила она. – Официант!

– Иду!

На бегу официант подал ей внушительное меню фиолетово-красной расцветки, и она принялась изучать его с самым серьезным видом.

– Официант!

– Мадам?..

– Колбаски вкусные?

Г-н Монд поднял голову. Он был на пороге открытия. Задай, например, он тот же самый вопрос, любой официант планеты, как ему и положено, наверняка ответил бы «да». Ну разве можно представить себе официанта, который говорит посетителю: "Это невкусно! Не ешьте! "?

В ответе официанта тоже прозвучало «да», но совсем иное. Чувствовалось, что он не лжет, что он относится к женщине далеко не так, как к сотням других людей, переполнявших три этажа огромной фабрики еды.

С ней он был одновременно и почтительным, и непринужденным. Он признал ее своей и поздравлял с тем, что она преуспела. Он не хотел причинять ей вреда, а для этого требовалось понять ситуацию. Он повернулся к г-ну Монду, оценивающе спросил:

– Разрешите посоветовать?

Он не терял контакта с женщиной. Значит, неуловимая связь между ними все-таки недостаточна. Казалось, он спрашивал ее: "Что, большая игра? "

И, поскольку она оставалась безразличной, он склонился над меню, указывая пальцем некоторые блюда.

– Сначала, разумеется, дары моря. Стоило ли приезжать в Марсель и не попробовать дары моря? Вы любите морских ежей? Он утрировал свой акцент.

– Затем фирменное блюдо: буйабес с лангустами.

– Мне просто лангусты, – вмешалась женщина. Без майонеза. Я сама сделаю соус.

– Потом колбаски.

– Корнишоны есть?

– Какое желаете вино?

В районе Шоссе д'Антен [3] тоже работал ресторан, похожий на этот, и с улицы через стекла можно было видеть жующих людей. Так вот. Бог знает почему, г-н Монд завидовал им. Чему завидовал, он, по правде говоря, и сам не знал. Вероятно, возможности быть в толпе, не отличаясь от других, спокойно, бок о бок, сидеть в атмосфере дешевого шика и бодрящей вульгарности.

Посетители, в большинстве своем либо провинциалы, либо люди небогатые, приходили туда, решив: "А почему бы не позволить себе хороший обед?

Здесь, в Марселе, за соседним столиком, восседала на солнце полная немолодая женщина в меховой шубе, усугублявшей ее полноту, с крупными, настоящими или фальшивыми бриллиантами в ушах и на пальцах; она громко делала заказы, пила до дна и раскатисто хохотала в компании двух молодых людей, которым, видимо, не было еще и двадцати.

– Вы не слушаете?

Монд вздрогнул. Его спутница – как ее зовут, он не знал – смотрела на него жестко, с упрямым лицом, и в ее взгляде было столько холодной трезвости, что он покраснел.

– Скажите лучше правду. Вы из полиции?

– Я? Клянусь...

Ей хотелось в это поверить. Она, должно быть, не раз имела дело с полицией, однако настаивала:

– Как случилось, что вы оказались рядом именно в эту ночь?

И он словоохотливо, будто его в чем-то уличили, ответил:

– Я приехал из Парижа. Не спал. Только задремал, вдруг слышу...

Он был слишком честен, чтобы лгать.

– Все, что вы сказали...

На столик поставили закуску, дары моря в тарелочках, громоздившихся друг на друге, белое вино в ведерке со льдом. Г-н Монд удивился. Его скромная одежда не разочаровала официанта. А может, именно люди в скромной одежде и приходили сюда покутить?

– Я попросил шеф-повара присмотреть за вашими колбасками, – шепнул официант, наклонясь к молодой женщине.