Бегство Короля

Армен уверенно вел машину, прикидывая в уме, сколько потребуется времени, чтобы добраться до ресторана «Бальтазар», затерявшегося в тихих арбатских переулках. Получалось — успевает, но впритык. А перед глазами почему-то стояло лицо Наташи, — бледная, заплаканная, она казалась особенно привлекательной, домашней, даже чем-то близкой. Армен вспоминая ее белую кожу, длинные светлые волосы, маленькую, почти девичью грудь и даже немного жалел о том, что их странное знакомство скоро закончится. Ну в самом деле, что у такой женщины может быть общего с ним? В другое время и не посмотрела бы в его сторону — или посмотрела, но так холодно и презрительно, как смотрят красивые, холеные, уверенные в себе москвички на его соотечественников. Иди, мол, к себе на рынок — мандаринами торговать! А что я — не человек, что ли? Обидно! Пусть лучше хоть каждый день вламывается со своими проблемами, лишь бы видеть ее, говорить с ней…

Черт, опять на Каширке пробка! И старый «москвич» застрял на светофоре. Номера областные, за рулем «чайник» перепуганный, пока сообразит, куда ехать, — вечность пройдет, да пока тронется на своей колымаге… Да еще какой-то пижон на тонированной девятке попытался вклиниться в левый ряд прямо перед ним.

— Куда прешь, козел! — рявкнул Армен, высунувшись из окна.

Наконец, загорелся зеленый свет, и потные, уставшие, издерганные люди, втиснутые в свои железные коробки, наконец-то вздохнули с облегчением. Тронулся с места и Армен… Он почти проехал злосчастный перекресток, когда неизвестно откуда взявшаяся темно-зеленая «тойота» вылетела со стороны улицы Борисовские Пруды на скорости под сто километров и врезалась в правое крыло.

Последнее, что Армен услышал перед тем, как потерять сознание, — громкий хлопок, будто пиротехника взорвалась. «Неужели все? — промелькнуло в голове. — А Наташа? Я же не успел…»

Что именно не успел — Армен додумать не смог.

Когда он снова открыл глаза, вокруг толпились какие-то люди. Некоторые в белых халатах… Чуть поодаль стояли машины ГИБДД и «скорой». Сам он лежал почему-то прямо на асфальте, и пожилая медсестра совала под нос что-то резко пахнущее.

— Смотри-ка, очнулся, везунок!

Армен поднял голову. Сержант ГИБДД — молодой, здоровенный парняга с простецкой и добродушной физиономией, усеянной веснушками, — уставился на него с веселым удивлением.

— Машина в хлам, восстановлению не подлежит, козла этого из «тойоты» только что «скорая» увезла, а на тебе — ни царапины! Даже из машины сам выбрался. Подушка безопасности сработала, иначе бы — точно кирдык. Ты хоть сам понимаешь, как тебе повезло?

Армен кивнул. Он совершенно не помнил, как выбирался из искореженной машины, но готов был поверить веселому сержанту на слово. Он с усилием поднялся на непослушные, ватные ноги. Что правда, то правда, опасных для жизни повреждений вроде бы нет. Ну, чтобы «ни царапины» — это преувеличение, конечно… Он ощупал ссадину на голове, правое колено немилосердно болело и начало уже распухать, про машину можно забыть, не говоря уж о том, что важная встреча сорвалась… Ничего ж себе везение!

Максим сидел у компьютера, уставившись в экран с тупым отчаянием. Сегодня это была уже третья попытка перекроить многострадальный роман под специфические вкусы нового редактора, известного под ником «Король Террора».

Первые две были безуспешны — как только он пытался что-то переделать в тексте, руки переставали слушаться, в глазах начинало мутиться так, что ни слова прочитать невозможно, а приступ жестокой рвоты буквально выворачивал наизнанку. Брр, прямо вспоминать противно!

И теперь он даже курсор передвигать боялся. Удивительное дело — просто читать, щелкая клавишами «PgUp» и «PgDn», можно совершенно безболезненно. Правда, что толку-то? Еще раз ознакомиться с собственным гениальным творением, будь оно неладно?

«Автар спал, скорчившись на холодном каменном полу, когда ржавый замок пронзительно заскрежетал и тяжелая дверь чуть приоткрылась.

— Вставай, чародей! Радуйся и славь милосердие и справедливость вейса Уатана!

Колдун поднял голову. Двигаться было тяжело, и не только из-за цепей, сковывающих руки и ноги. Он давно потерял счет дням своего заключения, но чувствовал одно — холодный камень подземелья вытянул из него почти все силы. Еще немного, и никакое милосердие не спасет… Поздно будет».