Бегство от волшебника

Роза? Действительно ли она спит? Вообще, чему она сейчас посвящает свои дни? Неизвестно. Уходит из дома рано утром, возвращается поздно вечером. Добивается встречи с миссис Уингфилд, но тщетно; ищет встречи с Анеттой, но тоже ничего не получается. Стало известно, что Анетта поселилась в отеле «Мейденхед». Роза без промедления отправилась туда, но не застала девушки. Обо всех этих неудачах Роза рассказывает, вот только непонятно, что она на этот счет думает.

Заснуть бы, хоть на немного, вздыхает Хантер, и тогда утром я знал бы, что делать. Его постель, смятая и перевернутая, являлась подлинным отражением бессонницы. Пытка ею — о, теперь он прекрасно понимает, что это такое! Это мучительное, лишенное пауз, перетекание из одного дня в другой! Я болен и недееспособен, с облегчением говорил он себе. Но надо же что-то делать — мука возвращается опять. Болен или нет — надо действовать. А хуже всего то, что он знает: именно в его руках оружие, которым можно уничтожить мучителя сестры. Сведения, полученные в день визита к Рейнбери! Братья Лисевичи родились к востоку от линии! Они в Англии нелегально! Как тогда объяснил Рейнбери — если об этом станет официально известно, их тут же выдворят. О, да не так уж мы и безоружны, говорил себе Хантер. Хотя оружие в руках — это еще только полдела. Знать бы, как им воспользоваться…

Хантер не принадлежал к числу людей, способных сознательно вредить ближним. Если он и становился причиной чего-то плохого, то обычно это была просто случайность, некий побочный продукт его усердных поисков выхода. Он был подобен животному, защищавшемуся не зубами, а бегством и маскировкой. А сейчас ему особенно не хотелось наносить удар. Сейчас особенно, потому что ситуация была крайне не ясна; как обычно, ему оставалось лишь догадываться, о чем на самом деле думает Роза; а вдруг она права, и Стефан вскоре уйдет. К тому же сама мысль о том, чтобы воспользоваться оружием коварства, претила Хантеру, даже если это оружие должно было быть направлено против столь малоприятного субъекта. Вот если бы этого Стефана можно было обвинить в каком-то несомненном преступлении, из которого наказание следовало бы автоматически, — о, тогда я готов был бы действовать, думал Хантер. Но, с одной стороны, было неясно, какое же преступление совершил Лисевич (насколько в сложившейся ситуации виновата сама Роза — от этого вопроса Хантер просто шарахался в страхе); а, с другой стороны, если Стефану со стороны Хантера и могло готовиться наказание, то лишь за то, что тот родился восточнее кем-то установленной границы. А поскольку Хантер с величайшим неодобрением относился к системе, в которой личность подвергается дискриминации из-за такого случайного факта, как место, рождения, постольку сама мысль о применении оружия такого рода, даже против злейшего врага, была ему ненавистна. И далее, нельзя вызвать к жизни эту наказующую силу без того, чтобы вместе со Стефаном не пострадали и совершенно невинные люди. Хантер остро чувствовал все эти препятствия. По наследству ему досталась тонкая душевная организация, крепкие нервы, увы, нет.

Помимо этого, Хантер помнил о фотографии, по-прежнему находящейся у Кальвина Блика. После того, что случилось на собрании акционеров, Хантер отправил Кальвину письмо следующего содержания: надеюсь, вы понимаете, что все произошло не по моей воле, и я рад буду встретиться с вами в любое удобное для вас время, чтобы продолжить обсуждение вопроса, ибо судьба «Артемиды», с моей точки зрения, отнюдь не решена. Хантер с отвращением вспоминал об этом письме, написанном в минуту паники и отдающем одновременно и угодничеством, и предательством Розы. Но Кальвин не ответил, так что и с этой стороны для Хантера ничего не прояснилось. Эта тревога странным образом соединялась в его сознании с болью, производимой присутствием в доме Стефана. Получалось так, будто эти две угрозы отзывались одна в другой; он понимал: уничтожением одной другую не уничтожишь, но обе вместе создавали ощущение страшной опасности, нависшей над сестрой; а позади возвышалась фигура Миши Фокса. Все это преувеличение, успокаивал себя Хантер. Все это лишь гротескные отражения реальности. И кто знает, может, он и в самом деле, в конце концов, поверил бы в это, если бы не получал каждый день подтверждение, что сестра боится.