Бегство талой воды

Он вспорет горизонт, как брюхо протухшей рыбы, которая не успела выметать икру. Представляете? Вы себе это представляете? Нет, друга мои, славные мои, бедные мои, искренние мои, похоже, вы не представляете. Он вспорет горизонт, и в разрез, в распор, в рану - как хотите - хлынет тьма внешняя. Что это такое я лишь догадываюсь, я лишь кожей предощущаю омерзительность ее и холод. Она не звучит, за это могу поручиться. Она не звучит, в ней абсолютное безмолвие: ни угроз, ни обещаний, ни проклятий, ни призывов, ни вздохов, ни звуков готовящейся казни, ни шагов ключаря, ни бряка самих ключей. Молчание! Отлучение! Ни звезд, ни пыли, ни волн, ни планет, ни космических экипажей, ни летающих тарелок, ни жизни. Все сделается небывшим. Времени больше не будет. Оно упразднится... Ты плачешь, Нина? Не плачь, умоляю! Единой твоей слезинки не стоит моя болтовня. Это лишь возможность, приблизительность, зависящая и от нас. Да, и от нас всех. Не плачь, Нина, вытри слезы, вот платок, он совсем чистый, только вчера взял дома. Если не хочешь, ничего и не будет. Или будет по-другому. Его разговоры о ножичке и горизонте - отблеск других слов, связанных однажды и навеки. Ему много лет, он фактически старик, он прожил жизнь и мог слышать эти слова, вполне мог слышать, хотя в обыденной жизни они звучат редко, всуе их не произносят: ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже на западе, так будет пришествие Сына Человеческого... Родители очень не любят, когда дети бывают со мной. Они ревнуют. Беги, если надо, не засиживайся. Прокоптишься у костра, и они сразу поймут, где ты была. Вот догорят щепки, и все бегите по домам...

Девочка:

Вот этот самый полуразрушенный коллектор, наш. Что-то типа подземной комнаты. Коллектор отключили года два назад, когда весной подмыло фундамент и часть блоков съехала в овраг. В получившуюся дыру может въехать "жигуленок". У костра, у самого входа в грот сидит Вадим Иванович, наш бывший трудовик. Рядом - Нина. Она еще не учится, ей шесть лет, живет вон в той блочной пятиэтажке, швы покрашены в зеленое. Нину каждую ночь изводят кошмары. Ночью она просыпается от явственного стона и тихого голоса, который зовет: "Ста-ас! Ста-ас!.." А потом раздаются глухие удары, словно кого-то бьют головой о стенку или обо что-то твердое. У нее нет ни одного знакомого по имени Стас, мы спрашивали, и у ее родителей нет такого знакомого, и у соседей нет с таким именем, она не знает, кому принадлежит взрослый мужской голос. Ей страшно, и она плачет. Все, кажется, испробовали. Показывали врачу. Посоветовали не ходить в садик и книг на ночь не читать. Только покой и отдых. А она, между прочим, в садик не ходит и читать не умеет. Говорят, это обыкновенный навязчивый сон.