Бегство Тигрового кота

Пангур произнес это неловко, все еще не уверенный до конца, как следует именовать этого темно-рыжего котенка. Вожак никогда не требовал от кошек Крессиды соблюдения формальностей, а присутствие среди них Тигрового кота делало эти формальности еще более никчемными. Они ведь возникли тогда, когда одичавшие кошки жили в замкнутом мирке рыночной площади, где иерархия и порядок были необходимы, чтобы все уживались друг с другом. Прежний вожак очень любил такие знаки почтения, он вел себя как король среди подданных. А Пангур был молодым котом, равнодушным к традициям. Кошки могли называть его, как им хотелось, – до тех пор, пока выказывали ему уважение. И какое значение могли иметь традиции, если их замкнутая жизнь подходила к концу? Если кошки Крессиды не жили больше сами по себе у шлюза? Если к ним явился котенок из древнего племени?

Пангур откашлялся.

– Чувства и ощущения Мати не такие, как у других. Он может общаться с духами… духами Фьянея.

Ни для кого из кошек Крессиды это не стало новостью. И тем не менее они замяукали и зашептались, как бы в удивлении. Некоторые посмотрели на Мати, прижавшего уши к голове, а хвостом обернувшего лапы. Ему было неприятно такое внимание.

– Тихо! – рявкнул Пангур, теперь уже более энергично, и кошки затихли. – Мати слышал предостережение в мире полусна. Нам небезопасно оставаться здесь. Мы должны покинуть рыночную площадь.

– Покинуть? – задохнулась Трильон, мать Домино.

Но тут она вспомнила, что они находятся на официальном собрании, хоть и раньше обычного срока, и быстро добавила традиционное обращение к вожаку:

– Пирруп, вождь Пангур Храбрый, король наших мест… но куда нам идти?

– Пирруп, вождь Пангур Храбрый, король наших мест, прошу прощения, но я должен кое-что сказать, – пискнул Домино, сидевший рядом с ней.

Хвост Пангура нетерпеливо дернулся.

– Говори, малыш. Хотя тебе не положено здесь находиться, до тех пор пока ты не станешь взрослым… Котятам не полагается посещать собрания полной луны, и ты это знаешь.

Он посмотрел на серебристых полосатых, Бинжакса и Риа, которые пристроились рядом со своими родителями, Круфом и Синестрой. Риа с хитрым видом опустила голову, но Бинжакс с вызовом уставился на вожака.

– Но луна-то неполная, – заметил Домино, но тут же умолк, испугавшись, что оскорбил вожака.

– Незачем делать вид, что ты умнее меня, – прошипел Пангур. – Я позволю тебе остаться и высказаться, но не из-за положения луны, а потому, что ты друг Мати, а он – самое важное на этом собрании. И еще потому, что решение, принятое этой ночью, повлияет на подростков точно так же, как на всех остальных. – Его взгляд снова устремился к Бинжаксу, и Пангур добавил: – Но юнцы должны помнить свое место.

– С-спасибо, мистер Пангур, сэр, – пробормотал Домино. – Я просто хотел сказать, что, если Мати говорит – мы должны уйти, – ну, тогда мы просто должны уйти! И неважно, куда именно.

– Да ты прыгнешь следом за Мати с утеса, если он тебя попросит, – фыркнула Трильон.

– А если и прыгну, то что? – упрямо возразил Домино. – Он не станет о таком просить без причины!

Синестра уставилась на черно-белого:

– Это наша Территория, наш дом! Мы не можем просто бросить его! Кошки Крессиды жили у этого шлюза со времен великих прародительниц, Пирруп, леди Вильгельмины и Моули Храбрых, Подруг Свободы.

При упоминании прародительниц кошки уважительно замурлыкали.

Биржакс согласно заворчал и заявил:

– Я родился у шлюза Крессида и умру здесь! – Кошачий хор поддержал его. – Да и что это за опасность? – тихо добавил он, обращаясь уже к своей сестре Риа. – И что такое король без подданных? Я в любом случае не вижу в Мати ничего особенного.

Услышав эти слова, Мати бросил быстрый взгляд на серую парочку. Бинжакс с самого начала относился к нему враждебно. И все же он защитил Мати, рискнув собственной жизнью, когда к шлюзу Крессида явился посланный Сюзереном убийца. Мати по-прежнему недоумевал из-за этого, и его смущало нежелание Бинжакса дружить с ним даже после всего случившегося.

– Тигровый просто ошибся, – согласился Финк. – Он ведь не может и в самом деле ожидать, что мы покинем катакомбы и отправимся в никуда. Мы не стая диких собак. У нас есть свое место. У нас есть цель!

– Слушайте, слушайте! – поддержала его Арабелла, и остальные согласно забормотали.

– Выслушайте до конца, прежде чем судить! – предупредил Пангур, и его зеленые глаза вспыхнули. – У вас короткая память! Вы что, успели забыть Мифоса, кота, которого лишь Мати сумел победить? Забыли тот ужас, что обрушился на нас в ту ночь, когда Мати растаял в тени? Он, может, и не хочет возглавлять нас, но этот кот особенный! И если он чует опасность, не наше дело возражать. Мати знает, что чувствует, и если мы не обращаем на это внимания, нам же хуже.

Кое-кто из кошек притих после таких слов, обдумывая их. Другие держались более подозрительно.

– Нельзя ждать, что мы просто сбежим, не понимая почему, – сказал Торко, из числа бывших Канксов. – При всем уважении к Мати, он слишком многого от нас хочет.