Бегство в Египет. Петербургские повести

Откуда-то из-за левой кулисы на сцену выкатился тот самый хмырь, что принимал Андрея Т. в канцелярии. Он весь был расфра́нченный, расфуфыренный, в строгом костюме с блёстками и с зачёсанными на пробор волосами. Он раскланивался, расшаркивался, сиял, посылал в зал воздушные поцелуи, как какой-нибудь третьесортный конферансье из окраинного Дома культуры. Поюродствовав пару минут на сцене и бросив в публику невнятные поздравления, он сбежал по ступенькам в зал и устроился в первом ряду партера.

Вслед за ним покинул сцену и кот.

Представление началось. 

Глава 7

На сцену вышли два странных малых. Один был лысый, с пристежной бородой, другой – стриженный под горшок подросток; оба были в мятых рубахах, перехваченных в поясе ремешками. Тот, что был лысый и с бородой, нёс в руках какую-то ветошь. У второго руки были пустые.

– О сын мой, – сказал лысый и бородатый, – ты знаешь, что я великий изобретатель. Это я изобрёл топор, штопор и паруса. А этой ночью, пока ты спал, изобрёл я крылья, чтобы летать, как птица. Вот они. – Лысый протянул свою ношу стриженному под горшок пареньку.

– О отец мой, – отвечал ему паренёк, – я поистине восхищён божественной смелостью твоего ума, но в одном я смею с тобою не согласиться.

Тогда взял слово лысый и бородатый. Он трагически наморщил лицо и сурово обратился к подростку:

– О сын мой, в чём же причина твоего со мной несогласия?

Молодой человек потупился. Он покрылся краской стыда. Он готов был провалиться сквозь сцену и активно это показывал, большим пальцем правой ноги ковыряя под собой пол.

– Ну же? – торопил его с ответом отец.

Наконец, выдержав паузу, молодой человек решился.

– О отец мой, – начал он с пафосом, – ты сказал, что этой ночью я спал. Ты не прав. – Он посмотрел на отца. – Эту ночь я овладевал знаниями. – Он вытащил из-за пазухи книжицу с таблицами логарифмов и торжественно помахал ею в воздухе.

Далее они лили слёзы и вымаливали друг у друга прощение, отец, восхищённый сыном, разрешал ему часок полетать, сын привязывал себе к плечам крылья, сверху опускался канат, сына поднимали над сценой, и на время он исчезал из виду; затем под барабанную дробь откуда-то из-под театральных небес раздавался истошный крик, сверху летели перья, и что-то грузное и человекообразное с хлюпаньем падало на подмостки и, с секунду поизвивавшись в агонии, замирало, испустив дух.

Сразу после Икара шла музыкально-драматическая композиция «Полёт шмеля». Ничего особенно занимательного Андрей Т. в ней не нашёл – что-то пожужжало и стихло, и сразу же был объявлен очередной номер. Но в перерыве между номерами случилось нечто.

Андрей Т. сидел в ожидании, пока сцену обкладывали белыми картонными тумбами и застилали широкими простынями: первые должны были изображать айсберги и торосы, вторые – заснеженную поверхность льдины, на которой зимовали папанинцы. И тут над рядами зрителей замелькал бумажный листок; он плыл из первых рядов и быстро приближался к Андрею. Андрей Т. его машинально взял и хотел уже передать дальше, как оба его соседа повернули к нему свои головы, и два пальца – слева и справа – ткнули сперва в записку, потом в него. Этот их молчаливый жест явно значил, что адресат – он.

Пожав плечами, Андрей Т. развернул листок. В записке было всего три слова: «Жду в курилке». И ниже подпись: «Г. А.». Ровные печатные буквы. Отпечатано на матричном принтере.

«Генка? – Андрей Т. заёрзал на месте. – Абрикос?»

Он попытался вытянуться, разглядеть возможного отправителя, но жилистые тела соседей не дали ему этого сделать.

Пока он сосредоточенно размышлял, публика, устав от папанинцев, скандировала громогласно и дружно: «Психею давай с Амуром! Альковную сцену давай!» – и топала себе в такт ногами. Подливала масла в огонь группа обитателей Заповедника, оккупировавшая два первых ряда. Она вела себя вызывающе – курила, не выходя из зала, стреляла по соседям окурками, что-то там у них звякало, чем-то там они булькали, и народный герой Папанин как стоял на сцене с протянутой в зал рукой, собираясь произнести речь, так и стоял, бедняга, минут уже, почитай, пятнадцать; роль он позабыл начисто.

Злостных нарушителей дисциплины из-за спин Андрею было не разглядеть; впрочем, когда сидящий напротив атлет нагнулся, чтобы почесать пятку, Андрей заметил вдали у сцены два мелькнувших острых горба, показавшихся ему очень знакомыми.

Положение спас кот Базильо. Он метеором влетел на сцену, громыхнул из своего пиратского пистолета и одним мановением лапы убрал со сцены всю папанинскую бригаду вместе с тумбами, простынями и героикой арктических будней. Затем навёл пистолет на зал и голосом зловещим и строгим объявил конкурс загадок.

Условия конкурса были простые. Хором не кричать. Ногами не топать. Желающие предложить ответ молча поднимают вверх руку. Неправильные ответы обжалованию не подлежат, и каждый такой ответ оценивается в минусовое очко. По сумме минусовых очков не угадавшему назначается штраф в виде урезки ежедневного рациона. Тому, кто ответит правильно, вручается ценный подарок.