Бегство в Египет. Петербургские повести

В общем, денег это изобретение не принесло мне ни рубля. Принесло долги. Которые нужно было, хочешь не хочешь, а возвращать. Но с каких, спрашивается, доходов? Тогда-то я по совету брата и подрядился выступать с его дрессированными животными. Брал у него напрокат зверушек, ходил с ними по улицам и дворам, а всю выручку отдавал ему. Правда, кое-какие эксперименты всё же проводить удавалось, вот, к примеру, изобрел спикосрак. Ну и совершенствовал помаленьку родное чадо, свою машину.

А потом меня посадили. Якобы за нетрудовые доходы. Арестовали прямо на улице, когда мы давали представленье. Моих артистов, собаку, кошку и попугая, тех отпустили. А меня в машину и сперва в ближайшее отделение, а потом уже в КПЗ, в тюрьму. Был суд, дали мне год исправительно-трудовых работ. Когда судили, припомнили и тот фельетон, и даже перерасход свинца на фабрике водолазной обуви – это когда ботинки с моим усовершенствованным каблуком запустили на поточное производство, – и то, что я соседей этажом ниже залил однажды электролитом случайно. Ну и главное, конечно, эти уличные концерты. А я ж себе с тех концертов в карман не положил ни копейки, всё отдавал брату. Ну схитришь иногда, без очереди в бане помоешься, нашу ж ванну брат ещё в период общего моего с ним проживания напрочь испоганил пиявками. Или семечек стакан для попугая попросишь. Или косточку для собаки. Они ж тоже люди, хоть и животные. И любили меня опять же, не то что этого живодёра-братца, который их по-человечьи говорить обучал только с помощью щипцов и колючей проволоки. Да и я их полюбил, как родных, особенно попугая. Потом, когда вернулся из мест заключения, завёл себе такого же пернатого друга по кличке Костя и обучил его различным словам.

Пока я год за бесплатно работал на государство, брат перетащил из моей квартиры в свою всё самое ценное оборудование, чтобы, значит, над своей пиявкой трудиться. Ничего у него, понятно, не получилось, тогда он, что было из металла, сдал на металлолом, а остальное снёс в утиль или на помойку. С Зинкой, своей женой, он развёлся, отсудив у неё квартиру. Пригрозил тюрьмой, мол, раскрою ваши тайные махинации по фиктивному списыванию зоологического товара, та со страху и отписала ему жилплощадь, переехав к старушке-маме. Освободившись таким образом от оков, брат стал свататься к моей Любови Павловне, и вроде бы всё у них ладилось, и дело уже двигалось к свадьбе, как что-то между ними произошло. Стала она его избегать, но о причинах я узнал позже.

Вернулся я в родной Ленинград, на работу свою прежнюю не пошёл, а устроился банщиком в этих вот общественных банях. Тогда-то я случайно и обнаружил внизу, под баней, проходящий там подземный рукав реки, соединяющий Фонтанку с заливом. Вот примерно с тех самых пор мною и овладела идея создания миниатюрной подводной лодки со встроенным в неё механизмом переноса во времени.

Теперь о брате. Он, когда я вернулся, насел на меня с удвоенной силой – давай, мол, придумывай обещанную искусственную пиявку или возвращай долг. Мне же было не до его пиявки, я устраивал подземную базу, строил лодку, да и работа банщиком времени отнимала много. Спасибо Николаю Игнатьичу, если бы не его золотые руки, я бы ещё лет пять ковырялся, а может быть, и все десять. Брат ничего об этом не знал. Я ему не собирался рассказывать. Зато я выяснил про него такое, что волосы на голове встали ёжиком и такими на всю жизнь и остались. Носясь с идеей своей пиявки, он, оказывается, с опытов над животными перешёл на опыты над детьми. И чтобы добывать материал, использовал мою любимую Любовь Павловну. Между нами и разрыв-то произошёл именно из-за этого. Но он её заставил себе помогать насильно, и она была вынуждена согласиться. Поселилась она к тому времени в вашей коммунальной квартире, поэтому я сразу предположил, что вероятной жертвой экспериментов брата могут стать малолетние её жители, то есть вы. Да и Любовь Павловна, если честно, очень сильно переменилась. Это я уже позднее узнал, что он использовал обезволивающую присыпку, делающую людей управляемыми.

Короче, надо было вас двоих выручать. Вот я и воспользовался случайными обстоятельствами, чтобы сделать это, не привлекая к себе внимания, и подсунул вам спикосрак – тогда, на рынке, ну это вы и сами хорошо помните. Я только одного не учёл: брат ведь тоже не сидит сложа руки и у него наверняка имеются свои источники информации. Хотя я и фамилию два раза менял чисто в конспиративных целях – сначала на Кочубеева, потом на эту, которая у меня теперь, – Немов. И даже инсценировал собственную смерть от пожара. Узнал он, в общем, и о моей вам помощи, и о строительстве подводного аппарата, и о времени, на которое назначено его первое экспериментальное плавание. Возможно, Любовь Павловна что сболтнула под действием обезволивающей присыпки, или как-то по-другому узнал, не знаю. В результате мы имеем то, что имеем, включая похищенное с базы средство передвижения в виде автомобиля ГАЗ-69 и вашего товарища Шкипидарова, спрятанного неизвестно куда.

Товарищ капитан Немов кончил свою историю.