Бегущая от Мендельсона

– Но телефон-то мой вам известен, – заметила я. – Значит, располагаете кое-какими сведениями.

– Кое-какими – да, – не стал спорить Алимхан. – Но об этом не по телефону.

Я продиктовала ему свой адрес, и Алимхан сказал, что будет у меня через двадцать минут. Я посмотрела на часы. Было десять минут девятого. Звонить Авдеенко я пока не стала: логично было предположить, что Алимхан точно знает адрес родителей Ксении и проще взять его у него.

Я оглядела себя в зеркале и сменила легкую домашнюю пижаму на брюки и футболку. Потом прошла в кухню и закурила, стоя у окна.

– Ты кого-то ждешь, Женечка? – спросила тетя Мила, у которой был нюх на молодых мужчин.

Нет, сама она не интересовалась ни молодыми, ни, честно признаться, зрелыми. Ее интерес был напрямую связан со мной. У тети Милы имелась заветная мечта, идея фикс, бзик – называйте как угодно, но она спала и видела меня в подвенечном платье. И считала, что устроить сие торжественное мероприятие должна именно она. Просто потому, что больше некому. Я, по ее мнению, была слишком наивной и застенчивой и без помощи тети Милы шансов выйти замуж не имела.

Тетя, конечно, искажала причины моего одиночества. И очень сильно заблуждалась насчет моей застенчивости и наивности… Она думала, я по легкомыслию и неумению себя вести распугиваю женихов, а потом ночами реву в подушку и кусаю локти. Если бы тетя знала, что от истины ее отделяет гигантская пропасть, это было бы, наверное, самым большим разочарованием ее жизни…

Дело в том, что я не стремилась не только выходить замуж, но и заводить с кем-либо хоть какие-то серьезные и длительные отношения. Я не считаю себя убежденной одиночкой и уж тем более мужененавистницей, отнюдь нет. И вполне может быть, что лет через десять, а то и пять я сменю свои предпочтения, устану от напряженной работы и захочется мне тепла и семейного уюта. И вот тогда, к радости тети Милы, я и займусь осуществлением этого проекта. А пока что меня вполне устраивала моя свободная жизнь, и я вовсе не чувствовала себя одинокой и чем-то обделенной.

Я ни перед кем не отчитывалась, планировала свои действия сама, ни под кого не подстраиваясь. Я зарабатывала сама неплохие деньги и тратила их так, как считала нужным. Я не готовила завтраки, обеды и ужины и – о ужас! – была лишена такой привилегии, как стирка мужских рубашек. Все это, вполне устраивающее меня, приводило в ужас тетю Милу. Будучи сама человеком одиноким, тетя всю свою любовь и заботу отдавала мне. Это она готовила мне еду и даже – стыдно, честное слово! – частенько мыла за мной посуду и стирала мои перемазанные грязью вещи, когда я, обессиленная, возвращалась с работы после драки, погони или перестрелки. Все это тетя делала не только без упреков, но с удовольствием. И у нее в голове не укладывалось, что можно не мечтать о подобном. Посему, когда я уверяла, что не собираюсь замуж в ближайшее время, тетя принимала это за стеснительность и целомудрие и еще больше укреплялась в мысли, что должна посодействовать моему счастью.

Сколько дружеских, приятельских и деловых отношений рисковало быть загубленными из-за вмешательств тети Милы! Как часто она метеором вклинивалась в мою беседу с клиентом или просто приятелем мужского пола, появляясь в моей комнате в самый неподходящий момент и принимаясь «обрабатывать» молодого (и не очень) человека на предмет обзаведения семьей. Тетя то беззастенчиво расхваливала меня, превознося до небес мой интеллект и отвагу, то доходила до неприличия, с горестным вздохом рассказывая, что «Женечка такая непрактичная, ну просто беспомощная в быту, суп сама сварить не может, без сильного плеча пропадет!».

Я краснела и готова была провалиться сквозь землю, особенно наблюдая, как вытягивается лицо моего собеседника и как ему сразу становится неуютно в нашем доме, как он начинает ерзать на стуле и норовит уйти поскорее…

Беседы с тетей на эту тему не помогали. Тетя не верила мне и не видела себя со стороны. Ее убежденность в собственной правоте была железобетонной. И я уже свела к минимуму все деловые встречи у себя дома, стараясь назначать их на нейтральной территории.

Сегодняшний случай явился исключением. Я надеялась, что тетя Мила еще спит и даже не узнает, кто у меня в гостях, но она, как назло, вознамерилась мариновать грибы и встала пораньше.

– Да, по делу, – коротко бросила я через плечо, показывая таким образом, что ситуация не предполагает душевного общения.

– Мужчина? – тотчас поинтересовалась тетя, открывая шкафчик и доставая баночки со специями.

– М-гу, – неопределенно промычала я, быстренько затушила окурок и вернулась к себе, однако оставалась все время начеку, чтобы самой открыть дверь.

Алимхан заявился даже на пять минут раньше, чем обещал.