Бегущая по огням

– Не знаю, как это называется. Она очень одинока. Нет друзей, подруг. Много времени и физических сил отнимают страдания, необъяснимые, надвигающиеся неотвратимо… Я иногда думаю о психологах или даже психиатрах. Понимаете, у меня не получается ей помочь, когда это начинается.

– Лида, ты должна обязательно ко мне прийти. Я буду тебя ждать. Настеньку тоже. Не так давно видела ее издалека. Такая интересная стала, взрослая.

– Да. Спасибо. Я обязательно приду, позвоню прямо на днях.

Лидия посмотрела на часы и побежала к подъезду со своими сумками: она как раз шла из магазина. Настя должна быть уже дома. Лида открыла дверь квартиры, прошла на кухню, поставила сумки, постояла. Раз Настя не встречает, значит… Значит, ей опять плохо, она прячется даже от нее. Лида вошла в ванную, помыла руки, умылась холодной водой. Жарко. Надо взять отпуск, увезти девочку из пыльного города, растопить под солнцем и утопить в море ее тоску…

Настя была в своей комнате. Сидела на диване, сложив руки на коленях, и смотрела перед собой. На журнальном столике стояла пепельница, в ней сигарета и несколько окурков. Курить Настя начала недавно.

– Ты давно дома? – спросила Лида.

– Даже не знаю, – неохотно ответила Настя. Она не любила, когда мать пыталась нарушить границы ее уединенности.

Лидия подошла к компьютеру и включила его.

– Подойди ко мне. Я послала тебе на почту стихи. Наткнулась в Интернете на работе. Посмотри!

Настя подошла, прочитала. Там было написано:

Я, как зверь, зализываю раны.
И, как кофе, растворяю горе.
Пахну счастьем, южным солнцем и кальяном.
Приезжай! Скучаю!

(Подпись: Море)

– Мне нравится, – сказала Настя и улыбнулась кончиками губ.

Лидия смотрела ей в лицо с жалостью и болью. Спокойное лицо, с ясными, чистыми глазами, но в них как будто застыли слезы, как у «Неизвестной» Крамского. Когда Лидия встретила своего будущего мужа на симпозиуме в Вене, она сама тоже переживала душевный кризис. Павел подошел к ней во время ужина в гостинице и сказал: «Вы похожи на «Неизвестную» Крамского. Помощь не нужна?» Павел – не отец Насти. Дочери тогда было десять лет. Ее отец… Это лучше не вспоминать им обеим. Насте скоро исполнится двадцать. Она красивее Лидии, она талантлива, как считают ее преподаватели. Но если у нее кто-то спросит: «Помощь нужна?» – она в отличие от Лидии ее не примет. Да никто и не спросит, потому что Настя этого не допустит. У нее даже мобильный телефон всегда отключен, а к домашнему она не подходит.

– Давай съездим на море! – взмолилась Лидия.

– Давай, – кивнула Настя. – Но не сейчас, мама, пожалуйста. Мне просто не хочется пока. Нужно разобраться в себе.

– Сколько можно в себе разбираться, – подавленно сказала Лида. – Может, ты кого-то обидела? Или тебя кто-то обидел? Может, тебя что-то не устраивает в нашей жизни? Ты бы сказала, наконец. Ты не понимаешь: это же мука для матери – не знать, отчего страдает ее ребенок.

– Я понимаю, – серьезно ответила Настя. – Но я ничего не могу изменить. Пока. Подожди немножко, ладно? В нашей жизни меня все устраивает.

Лидия ушла на кухню, забила продуктами холодильник, приготовила ужин. Настя есть отказалась. Ночью Лида лежала в своей комнате, слышала через стенку, как Настя плачет. Один раз подошла к ее двери, но та оказалась запертой изнутри. Это беда, поняла Лида.

Глава 11