Бегущая по снам (СИ)

— У тебя с глазами все более-менее в порядке, но есть небольшая проблема с капиллярами и мелкими сосудами. Старые будут отмирать, новые будут нарастать, временами будет сильно чесаться — не чеши! Воспалятся.

— С чего это? — удивилась Перри. — А как же кровь? Разве…

— Кровь усиливает твой иммунитет, Перри. И воспаление в данном случае — его работа. Не чеши, пожалуйста. Пересадка глаз — сложная операция. Нужно соблюдать правила реабилитации.

— Ладно, ладно, зануда.

Охотница ускорила шаг и вскоре группа уже катила по улочкам Квартала Мануфактур. Тяжелое молчание, под стук колес и оканье копыт раздражало, будило старые и болезненные воспоминания о тех днях, когда она охотилась не одна. Перри посмотрела влево, ожидая увидеть улыбчивое, мечтательное лицо Джона Хеллвея — ее друга и напарника. Его вечно поднятый воротник плаща, помятую волчью треуголку. Но увидела лишь мелькающие темные силуэты домов, точно вырезанные из черного льна старательным ребенком.

«Джона больше нет, Перри, — прозвучал в голове голос Вальтера. — То, кем он стал — уже не тот охотник, каким мы его помним. Теперь он «Ворон»

— Теперь он «Ворон»…

— А? — спросил Мадарас. — Вы что-то сказали, леди Вайпер?

— Не бери в голову, Диего, — отмахнулась охотница.

— Просто, вы выглядите слишком уж мрачной, даже расстроенной. Если у вас тяжело на душе, я вас выслушаю.

— Спасибо, Диего, но все в порядке. Я просто очень устала.

— Сегодня тихо, — сказал Диего. — Даже как-то непривычно. Будто затишье перед…

— Оставь госпожу Вайпер в покое, задница, — огрызнулся другой бугай. Перри не была уверенна, но, вроде, того звали Уильям. — Видишь, она устала.

— Катись к дьяволу! — рявкнул Диего.

Перри раскрыла рот, чтобы прекратить назревающую перепалку, но вдруг осеклась, заметив выступающий из полутьмы флаг. Желтое знамя свисало с крыши одного из домов и трепетало на холодном ночном ветру.

— Что это? — спросила она, указывая на флаг.

— Знамя липунтийцев, — сказал, как сплюнул, Уильям. — Бунтарей. Это они местные кварталы разгромили, чтоб им пусто было.

— Бунт ведь стих?

— Какой там! — воскликнул Диего, поймав момент покрасоваться перед женщиной знаниями. — У меня племянник на фабрике горбатится, говорит: «еще покажут этим засранцам!» Они будут бунтовать, пока местные буржуи не перестанут завозить станки на фабрики.

— Новые технологии лишают их работы, вот и бунтуют, — буркнул Уильям. — Видите вот те статуи, в грязи? Это мой дед из отливал! Неделями над каждой корпел, чтобы все чинно и благородно вышло, а эти сукины дети все порушили и изосрали! Никакого уважения к чужому труду! Клянусь, им всем надо раздать немножко свинца и кнута!

— Понятно, — ответила Перри.

Неделю нет солнца и луны, три месяца рабочие бушуют, Чума Зверя идет на спад — прекрасный фон для праздника. Охотница закрыла глаза и позволила себе насладиться мерным цоканьем копыт да дребезжащими по каменной дороге колесами. Труповозка наехала на камень, Пери чуть подбросило, она открыла глаза и вновь почувствовала нестерпимый зуд. Сдержаться и не почесать оказалось непросто.

«Проклятье! Когда они уже заживут?! — страдальчески подумала охотница. — Надеюсь ведьма горит в аду!»

Перед глазами пронеслось краткое, леденящее душу воспоминание о ведьме Хемвика. Та вырвала охотнице глаза и бросила умирать коллектор. Всего год прошел, а ее сморщенное, злобное лицо все еще приходит в кошмарах, вместе с блеском серебристых зубьев глазодера. Из-за ведьмы Перри вынуждена пользоваться косметикой и скрывать рубцы на веках. А ведь она никогда не любила подводку.

Раздался гром, и неожиданно сильный, свистящий порыв ветра промчался по улицам, поднимая в воздух разбросанный мусор. Грязная листовка хлестанула охотницу по щеке и застряла за воротником. Диего, было, потянулся, но Перри сама достала листок. Грязный и просаленный, он источал странные вибрации. Охотница поморщилась, бросая взгляд на стремительно приближающиеся фонари. Разбитый квартал мануфактур оставался позади и вскоре они вновь окажутся на роскошных каменных мостовых, среди монументальных статуй, в густой тени готических шпилей и башен Церковных соборов. Прогремел одинокий выстрел, раздался дальний вой и вновь мир наполнился унылым цоканьем копыт и грохотом колес. Этой ночью охота шла вяло.

Перри закрыла глаза, и сжала кулаки, не в силах больше терпеть зуд и не заметила, как вновь оказалась у стен Бюргенверта. Вонючие улицы сменились роскошным садом, полным ароматами цветов, свежей стирки и знаний. Ночь стала солнечным днем, а голые, извивающиеся точно пальцы старика, деревья покрылись густой листвой. Кругом бродили студенты, поглощенные хлопотами перед скорым экзаменом. Широкими от удивления глазами Перри смотрела на окружающую нереальность, прекрасно осознавая факт сна.