Бегущая строка памяти

20 сентября. Открытие сезона в Москве. Любимов в Италии — просит отпуск для лечения. Останется — не останется? В интервью сказал, что на „Таганке“ у него нет ни одного единомышленника.

21 сентября. Разговор с Дупакoм[7] о театре. Дал прочитать письмо Любимова об отпуске и ответ ему: Любимову дают официальный отпуск до декабря и платят за его лечение. 3 ноября. Любимов в Болонье ставит „Тристана и Изольду“. По телефону с ним говорил Дупак: Любимов ставит условие возвращения — гарантировать выпуск „Бориса Годунова“.

Любимову продлили отпуск до 1 января.

10 декабря. Звонил Любимов, спрашивал, стоит ли его фамилия на афише. Пока — да.

17 декабря. Худсовет в театре. Пришли Можаев, Корякин, Делюсин[8]. Что делать дальше? Решили писать письмо Андропову, идти на прием к Замятину, звонить постоянно Любимову, для себя сыграть 25 января спектакль о Высоцком. По просьбе Любимова надо начать восстановление „Бориса Годунова“, проводить в интервью и у начальства мысль, что надо подходить к таким проблемам индивидуально (ведь Горький, Станиславский, Немирович-Данченко подолгу были за границей, но они возвращались).

20 декабря. Боровский, Беляев, Жукова, Глаголин, Шаповалов и я ходили на прием к Шадрину. Добились — 25 января играть спектакль о Высоцком. О „Борисе Годунове“: надо идти выше, м.б., к Шауре.

26 декабря. Беляев и я у Дупака — написали письмо Черненко и телеграмму Любимову. „Поздравляем с Новым годом, желаем счастья. Любим. Ждем. Театр на Таганке“. Звонили по начальству — записывались на прием: просить продлить отпуск Любимову и разрешить играть „Бориса“ и „В.В.“.

27 декабря. К 9 ч. утра я и Дупак — на прием к Шадрину (в разговоре припугнул, что из-за любимовских хлопот не будет звания) — проводим свою линию и просим его готовить почву у начальства. Вернулись в театр. Я звонила помощнику Андропова, там мне довольно жестко сказали, что надо обратиться к Черненко, что все вопросы сейчас решает он.

1984 год

11 января. Достали телефон Черненко, я звонила — разговор очень жесткий: дескать, не он один решает эти дела, и он не может заставить Любимова вернуться, если тот не хочет.

15 января. Звонила от Дупака Лапину на ТВ с просьбой помочь записать наши спектакли на пленку. Он кричал, что не собирается записывать антисоветские спектакли и т. д. Бросил трубку.

19 января. Спектакль „Высоцкий“ 25 января запретили. Будем делать вечер. Любимов в Милане. Отвезли в Управление театров наше письмо; подписали Золотухин, Губенко и я.