Бегущая в зеркалах

- ... Я чувствую, я знаю: в хаосе запутанных звуков прорастает и постепенно оживает мелодия - нежная, величественная, властнвая. Послушайте - это вальс! Наш большой, бесконечный вальс... Еще немного, еще один поворот - и мы узнаем, что обещает, куда манит он. Мы поймем, зачем родились...

5

Уже близился рассвет, свечи догорали, и вслед за хозяевами потянулись в отеденные для них комнаты гости.

Йохим поднялся, чтобы последовать за всеми наверх. Алиса остановила его:

- Постойте, доктор, мне еще надо вам кое-что доложить. Нет, не жалобы на самочувствие - другое. Вы ведь не станете вызывать меня на консультации к доктору Бланку? Прежде всего, напоминаю, мы уже как-то стихийно перешли на дружеский тон. Вы просто Йохим - ладно? Так вас не удивило, Йохим, что я вычислила возраст вашей возлюбленной? Не-ет. Не случайно прикинула. И только не говорите, что вы рассказали мне все сами - вы этого никому не рассказывали... Черный камень надгробья с синевато-лиловыми перламутровыми вкраплениями. Солнце, весна, кустик роз - мелких, желтых, кругленьких таких с темной мелкой листвой. Овальчик с девичьим лицом, а ниже выбито: "Юлия Шнайдер. 5.05.1945. Попала под грузовик в сентябре 1958 года. Верно?"

- Вы были там, Алиса?! Вы знали ее? Что все это значит?

- Йохим схватил Алису за руку.

- В том то и дело... Не знала. И никогда не была. Я просто увидела эту картинку после нашей тогдашней беседы у пруда. Но боялась сказать. Знаете, Йохим, мне после катастрофы многое стало мерешиться, такое впечатление, что мою память спутали с чьей-то чужой. Я до сих пор не могу вспомнить много о себе. Представьте - эту семейную легенду об этом кольце я будто услышала сегодня впервые - а она уже всем надоела в бесконечных пересказах. Когда ко мне начала возвращаться память там, в вашем санатории, я стала видеть какие-то сны наяву - кусочки чужой жизни. Помните Лукку? Я видела "картинку" про него и про каких-то незнакомых людей. Да, вот про вашу медсестру Жанну, например. Я еще про нее ничего не знала и однажды поливает она цветы в моей комнате и что-то щебечет о погоде, о доме. А я смотрю ей в спину и вижу горную дорогу и грузовик с серебристым рефрежератом. И он, как в замедленном кино, заваливается на бок на крутом повороте и медленно-медленно, переворачиваясь в воздухе, летит в пропасть. А когда я узнала, что у нее муж шофер-дальнобойщик - испугалась...!

- Алиса! Когда вы это "видели?"

- После первой операции, значит весной...

- В октябре муж Жанны погиб. Именно так, как вам привидилось в мае...

Они испытывающе смотрели друг другу в глаза, не находя ответа.

- А вот еще, не перебивайте, я давно хотела сказать... Пустяк какой-то, но тяготит своей непонятной значительностью, вы

непременно должны зать. Помните, я говорила, что впервые увидела вас, там, рано утром в моей палате, будто двоящимся в сопровождении четкой картины: белый катерок, пенные буруны за кармой, чайки... И эта женщина! Ну, вспомните же: толстушка в панаме с булкой в руке... Что? Ничего? Странно. Как заноза у меня в голове. Я ведь тогда, уезжая из санатория, хотела вас расспросить, но вы все прятались и я забыла. Но эта женщина и вы - что-то тут есть особое= важное, а я никак не могу разглядеть. Не улыбайтесь, пожалуйста, - Алиса смущенно насупилась и упрямо продолжала: Вот и сегодня вечером, до того, как вы позвонили в дверь, я "видела" мужчину, прыгающего в лужу у нашего крыльца - мельком, как по телевизору, когда переключают программы... И что самое страшное, да и сомнительное - я часто не знаю, что было на самом деле, а что мне привиделось...

- Алиса, мне как-то не по себе... Я могу привеси разные научные версий... Раздвоение личности, рефлекторная неврастения и прочее. Но это не то! Я даже про себя не знаю, нормален ли я. Да и что такое норма? Может быть из-за того, что Ваш мозг тряхануло, он сбился с волны, ну, знаешь, как испорченный радиоприемник, и "ловит" чужие передачи? А значит - вы просто богаче нас всех - многопрограммное устройство! Только надо привыкнуть к этому, научится регулировать, отключать ненужное...

- Кажется, я уже и научилась. Как это получилось - не знаю, но сегодня вы у меня - один! То есть - совсем не раздравиваетесь, никто не мелькает за вашей спиной, не мутит воду. И так спокойно, хорошо...

Они сидели в полутемной гостиной у елки, как дети взявшись за руки. Йохим видел профиль Алисыл, вызолоченный угасающим огнем, чувствовал влажную нежность ее ладоней и знал - так оно и должно быть. Именно так. Он всегда был не там, не с теми и не таким, каким должен был быть. Что-то всегда несовпадало, мучило неточностью. И только сейчас пришло уверенное ощущение цельности, окрыляющая радость быть самим собой!