Бегущая в зеркалах

- Старик, но не иранец. Русский. И многое тогда, почти три десятилетия назад, точно напророчил и мне и миру... Ты тоже, Лизонька, я слышал от Альбертаса - волшебница оказалась? Да я всегда знал: с тобой ничего не может происходить просто так, все со значением, с особым смыслом. Не того полета птица.

- Неужели ты не видишь, что я уже целые десять лет сражаюсь за право на обыкновенность! И мечтаю, в сущности, о том же, что и любая нормальная женщина - о любви, доме, детях. Детях, которых у меня никогда не будет...И знаешь, что еще страшно - кажется, я приношу несчастье тем, кто заботится обо мне...

Остин зашагал по аллее, рассматривая кустики роз.

- Садоводческие успехи у вас здесь огромные. На цветы мадемуазель Грави влияет чрезвычайно положительно. И Альбертас мне про твои успехи рассказывал. Это ведь не всем дается - целительная энергетика. Особенным. Кстати, недавно у меня была продолжительная беседа с Арманом. Оказывается мой протеже и твой доктор-чудодей Динстлер, развил бурную деятельность, которую я по-дружески, немного финансировал. Строительство новой клиники, самостоятельная отработка новой методики - он оказался не таким уж растяпой - круто взялся за дело. - Остин умолчал о внезапной женитьбе Динстлера и какой-то странной подоплеки всей истории с преображением робкого молодого человека в хваткого организатора и хозяина. - Ну ладно, здесь у вас просто версальский парк. Мы еще осмотрим каждый кустк, а сейчас, уж прости - мне пора на вызов - сама же сказала - "служба спасения".

6

На кухне, где Алиса привыкла ужинать с Дорой, пахло запеканкой с пармезаном. Ждали Остина, но было уже поздно, а он так и не появился.

- Хорошо, если еще сподобился поесть где-нибудь, а то, бывало, признается невзначай: а у меня, старушка, два дня крошки во рту не было. Не дело это. Сказала бы ему, Алиса, не мальчик уже. И доктор Жулюнас за его сердце сильно опасается. Но и слышать не хочет - я, говорит, заговоренный, двужильный - и за себя и за других кому должником остался, поработать должен... А что за работа такая? Не бедный. Может отдохнуть, посидеть дома и чтобы ребятишки вокруг бегали... - Дора раскатывала на металлическом листе тонкое тесто для медового печенья. Алиса, чувствуя, что начинает дремать, неотрывно смотрела в пасть очага, где танцевал, смачно похрустывая осиновыми поленьями, веселый огонь. Сбоку бубнил никогда не отключаемый Дорой маленький телевизор. "Он у меня заместо часов, надо же как-то время знать, да и что в мире-то происходит. А то сижу здесь, среди кастрюль, как крыса в норе" - объясняла она хозяину.

"...Истекает срок предъявленного ультиматума. Всего 24 часа остается жить шестнадцатилетнему узнику, захваченному в заложники мафией. Сейчас мы покажем вам уникальный документ - киноролик, подброшенный неизвестным в нашу студию. Это обращение преступников к отцу юноши, является, по нашему мнению, прямым упреком органам правопорядка, проявляющим до сих вопиющую беспомощность. К вам, стражи порядка и справедливости, обращает этот голос". На экране замелькали черно-белые полосы и камера крупным планом выхватила плечо в кожаной куртке, потом щеку и часть лица, стремящегося отвернуться. "Только теперь я понял, как любил жизнь", - глухой голос и ладони, охватившие голову. "Он плачет, твой сын, он сказал, что любил жизнь, потому что уже не верит, что подонок-отец спасет его. Ты слышишь нас, предатель, ты знаешь, чего мы ждем. Осталось 24 часа. Нам нужен твой труп на Пьяцца дель Пополо. В обмен на этого парня..., - хрипел в плохой микрофон мужской голос. - Мы хотим проучить всех, кому захочется открыть рот".

Алиса не слышала комментариев Доры. Мысленно она была уже далеко - в кирпичном подвале с деревянным столом и охапкой сена, на которой, свернувшись клубком, лежал незнакомый парень. Она видела как дрожат его плечи, как за ним с лязгом захлопнулась дверь. На улице было ослепительно ярко - свет словно исходил от разогретого солнцем камня. Глухие низкие стены, узкая пустынная улочка, разморенная жарой - ни кустика, ни деревца. Небольшое окно, закрытое бурыми жалюзи и облезлая надпись: "Caffa comikus". Шелест резины по булыжнику, приторможенный велосипед, босая нога на педали. Под сетчатой багажной сумкой, набитой подгнившими плодами манго, темнозеленый номерной знак: Siz 037 ОК. Все. Алиса очнулась от настойчивого сигнала, сверлящего ее мозг.

- Быстрее, быстрее! Надо сообщить Остину... - она не сомневалась, что видела именно то место, которое безуспешно разыскивает полиция. - Да где же он, Дора, где искать?

Она позвонила Лауре - телефон молчал. Альбертасу - он сказал, что давно не видел Брауна. "Где же, где?" - Алиса чувствовала, как включился внутри часовой механизм, отсчитывая убегающие минуты. Ничего не решив, она увидела себя в зеркале, застегивающей жакет.

- Куда ты, Алиса? - Ночь на дворе, - засуетилась Дора.

- В полицию. Скажи Остину если вдруг вернется.

Она уже выводила из гаража "фиат", когда увидела в свете фар запыхавшуюся, машущую ей руками Дору.

- Беги скорее - он сам звонит!