Бегущая в зеркалах

Огромная, постоянно увеличивающаяся гематома, возникшая у 55-летнего больного в результате черепно-мозговой травмы, угрожала важнейшим жизненным центрам мозга, что могло означать только одно — неизбежную смерть пострадавшего не приходя в сознание. Задача хирурга состояла в том, чтобы оценив динамику процесса, ликвидировать кровяной сгусток, давящий на ткани и перекрыть поврежденные сосуды, не лишив мозг нормального кровоснабжения. Многое здесь зависело от состояния сосудов, места и степени их повреждения, а также наличия и прогноза побочных явлений, невыявленных в ходе предварительного обследования. У каждого опытного хирурга имеется множество примет, зачастую на интуитивном уровне, помогающих мгновенно оценивать ситуацию, корректируя свои действия по ходу работы. Как охотник-таежник, ловящий в лесу тысячи ему одному понятных знаков, он движется по следу в верном направлении, заранее рассчитав место и время схватки со своей жертвой.

Профессор Вернер не отличался особой дотошностью в опросе студентов, было заметно, что преподавательская миссия его не слишком увлекает, уступая место более серьезным профессиональным заботам в успешно руководимой им на протяжении 12 лет собственной клинике.

Лет под пятьдесят, со всеми подобающими возрасту признаками усталости и физического износа, Вернер сразу же производил верное впечатление жесткого, сдержанного человека, приподнятого над окружающими загадочным даром Мастера.

Худое лицо нездорового сероватого колера с зоркими маленькими глазами, отягощенными отечными мешками у нижних век, обратилось к Йохиму:

— Чтобы вы могли отметить, студент Динстлер?

— Практически… ничего, — с трудом выдавил Йохим, неожиданно оторванный от анализа внешности профессора требовательным высоким голом. — Только… — продолжал он, оставив бесконечное, интригующее многоточие, нависшее над паузой, и вдруг решительно продолжил: — Я думаю, что при данном диагнозе, проведенная коррекция была необходима, но более чем достаточна. Склерозированность сосудов, подтолкнувшая хирурга на меры крайней предосторожности, не показалась мне столь угрожающей…

Йохим говорил торопливо и подробно, анализируя основные этапы операции, как-будто уговаривал себя признать ее успешной и тут же приводя контрдоводы. Студенты притихли, профессор прищурившись и сжав губы с любопытством смотрел на него. «Благодарю Вас» — коротко прокомментировал он пространное выступление студента.

Йохиму было невыносимо стыдно за свое внезапное откровение. Он и сам не понимал, что подтолкнуло его на столь дерзкий шаг, возможно заговор коллег, промолчавших о самом главном, показавшемся Йохиму откровенным промахом хирурга. И вот теперь он, пренебрегая профессиональной этикой и здравым смыслом учащегося, влез со своей наивной критикой, поставив всех в неловкое положение.

Как всегда Йохим преувеличивал масштабы своего конфуза: коллеги-студенты мало чего поняли из его выступления, а вот Вернер был озадачен — в сбивчивом и малопрофессиональном объяснении долговязого парня драгоценным блеском сверкали отдельные наблюдения и выводы. В ходе операции малоопытный студент подметил именно то, что мог заметить только он сам знаменитость, виртуоз, светило.

Через год, отбирая группу стажеров для хирургической практики, Вернер вспомнил о Динстлере, запросив на него характеристику у руководителя курса. Отзыв был не лестным — студент не блистал способностями, не проявлял активности и склонности к хирургической деятельности. И все-таки Вернер рискнул.

Несколько месяцев Йохим, проходивший обучение в разных подразделениях клиники, ничем не обращал на себя внимания медперсонала. Во время ночных дежурств в отделении экстренной хирургии он старательно выполнял распоряжения главного врача, успевая даже вздремнуть в ординаторской. Но в ночь на 15 ноября все с самого начала пошло наперекосяк. Дежурный врач, живущий в пригороде, застрял на шоссе, где в огромной пробке, вызванной небывалым снегопадом скопились сотни машин. Несколько автомобилей, находящихся в самом эпицентре аварии были основательно размяты и, завывая сиренами, к месту происшествия съезжалась полиция и медицинская помощь. Беснование снежного бурана фантастической синевой заливал свет вертящихся мигалок так, что пятна крови казались черными, а телерепортер в наброшенном капюшоне с небольшой камерой на плече смахивал на приведение.