Бегущая за ветром

— А! Та лехче лехкого, хозяюшка. Сходить надоть с поклоном в рощицу к Лешаку нашему, он недалече здеся поживаеть. Да попросить ево выдать нам бревнышки на баньку и на сараюшку. Токмо гостинец ладный надоть принесть будеть до него. Малуша сделаить, она смогет. И сарафан покрасивши надеть надоть. А он Лешак хороший, не вредный. Не откажеть. Мы так бачим.

Так. Приехали. И еще раз:

— А кто сходит к лешему, я? И подожди-ка, Никифор. Не поняла, какой- такой сараюшка?

— Ох, хозяюшка! Ну, яко жа без сараюшки-та обойтись? Чобы молочко свежее, да масличко сливочное было к чаю, коровушка нужна. Кормилица наша. А чобы блинчики испечь, яички куриные требуются. А где же мы возьмем яички-та без куры и петушка?

Все. Мой ум взял паузу и завис, как мой старый ноутбук, который остался в домике в деревне. И все-таки до моего, уже воспалившегося вдруг, ума дошло, что кто-то пытается хорошо так и по-крестьянски основательно сесть на мою хрупкую шею. Похоже, меня перепутали с лошадью. При мысли о том, что у меня могут попросить еще и лошадушку, мне сразу и резко стало плохо. В мою голову пробилась спасительная мысль, что надо срочно брать инициативу в свои руки:

— Стоп! Давайте по порядку. Вы хотите, чтобы я сходила в лес и попросила у лешего бревен для баньки и сарая? Так? — Никифор задумчиво кивнул в ответ.

— Допустим, я это сделаю и гостинец отнесу, и бревен он нам даже выделит, и транспортирую это все по воздуху сюда. Наверное, — тут уже и я сама задумалась.

— Ну, ладно, продолжим. А где же я куриц с петухом и тем более Буренку возьму?

Никифор с Малушей, успев слегка сникнуть, быстро переглянулись и вновь оживились:

— А! Така та жа легче легкого, хозяюшка! Живность-та можно и в деревне прикупить. Она тутачки недалече находится. И задешево совсем.

— Ага, понятно. Допустим. А кто же баньку с сараем строить будет? В поместье чужим нельзя.

— А! Та исчо лехче, хозяюшка. Баньке-та без банника никак нельзя. А он ужо давно здеся ходить. Маеца. Все к нам просица и просица. Да и нам веселее стало быть. Не так грустно, пока ты, хозяюшка, в своих академиях учиться будешь и уму набираца. В гости бы друг к другу ходили, — добавил мечтательно Никифор.

— Правда, Малуша? — та в ответ усиленно закивала головой.

— А мы сообча бы баньку с сарайкой и построили бы, — добавил домовой и вопросительно на меня уставился своими наглыми голубыми пуговками.

Я решила взять паузу и подумать. И попыталась отразить свою задумчивость на лице. Понятно же, что диверсия планировалась и готовилась заранее. И для моих домочадцев все это — крайне важно и очень желательно. И надо как-то плавно выруливать из этой ловушки, решила я. И постараться обойтись без лишних жертв. На Амадея надежды нет, так-как он с явным интересом и удовольствием все слушает, но не вмешивается. Да и не так уж плохо было бы прогуляться в лес и в деревню, пообщаться с местным обществом, прилетела еще одна радостная мысль.

— Допустим. Я могу сходить к вашему лешему и попросить его о помощи. Бревна тоже как-нибудь прилетят. Если нам их дадут, конечно, — у Амадея взлетела вверх одна бровь, и во взгляде появился вопрос. Но он снова не стал ничего комментировать. А Сапфиру было все все равно, потому что он свернулся калачиком на мягком стуле и сладко посапывал после обильной трапезы.

А я продолжила:

— И банник пусть приходит, только где он жить будет, пока баньку вы построите? — не удержалась я от вопроса.

А, вдруг, раз баннику жить негде, то и строительство баньки отложится? Потешила я себя надеждой.

Но как-бы не так. Моего домового так просто с намеченного курса не собьешь, оказывается.

— Та чавой-то, хозяюшка, думу думаешь тяжку понапрасну? Банник с банницей могуть и в сараюшке в углу пожить. Тама, где лопаты стоять. На дворе лето, не замерзнуть поди, пока банька строица будеть.

Мое лицо уже не дрогнуло.

— Банница? — поинтересовалась я спокойно: — А это кто же будет?

— Така та женка банника. Вместе они тута все ходють и просють. Без баньки своей они осталися. Сгорела банька в деревне исчо весной. А зимой замерзнуть поди, — вздохнул он коротко и горько.

— Итти та им некуда теперича. Не береть нихто, никому не нужные стали. Ты не боись, хозяюшка, мирные они. Зла не причинят. А спасибочки тебе скажуть. И век помнить добро твое будуть, — закончил Никифор свою прочувствованную речь.

Все. Туше, шах и мат. Я сдалась:

— Хорошо, Никифор, пусть приходят и живут. Стройте баню, раз банникам жить негде. Только корову я сейчас покупать не буду, — сказала я твердо:

— Про корову давай поговорим после, как вернусь весной с учебы. Хорошо?

Никифор кивнул с тяжкой думой на челе, соглашаясь, но тут произошло чудо. Молчавшая все это время Малуша, вдруг заговорила тоненьким голосочком:

— А хде же мы молочко-та брать будем, хозяюшка? Но раз нельзя коровку счас, можа козочку возьмем? — и так просительно на меня и жалобно посмотрела.

А потом добавила решительно: