Бегущая за ветром

И в этот момент я поняла, кого мне все это время он напоминал. Амадей странным образом оказался неуловимо, но похож на моего любимого артиста Вячеслава Тихонова. Вернее, на Андрея Болконского и Штирлица сразу. Я вообще давно предположила, что Штирлиц — это реинкарнация Болконского. Я замерла в немом восхищении, не веря своим глазам! Передо мной восседал герой моих детских грез! Вернее, сразу два в одном флаконе. В одном лице я приобрела и князя, и суперразведчика одновременно. В детдоме, за неимением новых, все дети и взрослые с восторгом смотрели старые советские фильмы на допотопном видеомагнитофоне по нескольку раз. В Андрея Болконского были влюблены все девчонки, а Штирлицем восхищались все мальчишки. Я исключением была лишь в том, что одинаково мне нравились и князь Андрей, и разведчик Исаев. И вот передо мной сидит истинный аристократ и самый загадочный и непонятный персонаж моего романа, то есть моей жизни. Я, вероятно, с таким восторгом уставилась на своего прадеда, что он удивленно остановил на мне свой взгляд и участливо спросил:

— С тобой все в порядке, детка? Что-то случилось? — с неподражаемой интонацией поинтересовался Амадей. При это его левая бровь в легком недоумении взлетела чуть выше правой. Ну, вот, как у него так получается? Одно легкое движение бровью, и мои мозги сразу встают на место. Мне осталось только отрицательно помотать головой в ответ.

— О, нет, дядюшка! Все хорошо, — произнесла вслух, а про себя продолжила: «Прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!». И постаралась мило улыбнуться для пущей уверенности. Вероятно, получилось это у меня, не так, как задумывалось. Потому что вслед за левой, вверх взлетела и правая родственная бровь. Но я не стала развивать тему, а постаралась побыстрее изобразить на лице выражение отстраненной невозмутимости, подсмотренное у него же и много раз отрепетированное мною перед зеркалом. Кажется, Амадей мои старания оценил должным образом, так как комментариев больше не последовало.

— Можно продолжать? — он вопросительно глянул на меня и заявил без перехода:

— Времени остается до твоего отъезда все меньше, а дел становится все больше. Ты же собираешься выполнять свои обещания? Пора уже собираться в дорогу, но сначала надо добыть бревна для бани, и козу для Малуши. Она ходит и бредит козой с котом и курицами с петухом. А Никифор ей вторит. Ты не передумала еще?

— Нет, конечно, пойду. Хоть завтра.

— Завтра не стоит. Погоняй еще дня два бревно со скамейкой по воздуху. И щит закрепить, и удары отработать надо. Лишним не будет. А так, получается уже все неплохо, — сдержанно похвалил меня дядюшка.

— Но, процесс надо ускорить, — добавил спокойно.

Я кивнула в ответ.

— С собой возьмешь мажика, он уже подрос и будет тебе хорошим помощником и защитником. Ему тоже пора уже выйти на волю, — при этих словах мой малыш сразу проснулся, поднял мордочку и серьезно посмотрел на Хранителя.

— Одеться надо селянкой, даже если и не хочется. Как позвать лешего расскажет Никифор. Когда дорожка откроется, иди и никуда не сворачивай. В болото, как я уже предупреждал, не лезь. Тонуть будешь, Сапфир помочь не сможет, еще и сам утопится следом. Ясно? — еще раз строго посмотрел и спросил дядюшка. Я активно замотала головой, соглашаясь.

— С лешим не расслабляйся. Он дух не злодейский, но и не добрый дядюшка. — при этих его словах я мысленно хмыкнула: — Если будет предлагать остаться на ночь, соглашаться нельзя. Вернуться домой вы должны еще до вечерней зари. А для этого надо выйти из дома, как светать станет. Старайся любые конфликты, повторяю — любые, избегать. Это лес. Там свои правила и законы. А верховодит всеми лешак. Запомнила?

— Да. У нас говорят, что в чужой монастырь, со своим уставом не ходят.

— Правильно говорят. А что такое монастырь?

— Ну, это место подальше от больших поселений людей, где живут монахи в специально построенных для этого зданиях. Мужчины и женщины, которые посвящают свои жизни Богу, — попыталась я объяснить.

— И что? Они все вместе живут? — как-то странно глянул на меня дядюшка и мимолетно усмехнулся.

— Почему вместе? Нет, конечно. Монастыри есть мужские и женские. Отдельные.

— Знаешь, детка, нам надо как-нибудь посидеть вечерком, и ты расскажешь мне о том мире подробнее, хорошо? — вдруг сказал Амадей и задумался снова.

— Хорошо. Что смогу, то расскажу, — согласилась я, конечно. И подумала, что странный он какой-то, сегодня. Слишком задумчивый.

— В полях и лугах тоже не расслабляйся. Люди живут далеко, так нечисть лесная здесь расхозяйничалась.

— А что и в полях кто-то живет?