Бегущая за ветром

Пока я рассказывала, на моих глазах с дядюшкой происходили удивительные метаморфозы. Его невозмутимость стекала с лица, как вода. Челюсти сжались вместе с кулаками. И весь как-то напрягся, а потом и вовсе он стал белым, как бумага. Какое-то время мы посидели молча. Мне больше нечего было рассказывать, а он наверно лишился дара речи от моих откровений. Я уже успела пожалеть, что не скрестила пальцы и не придумала какую-нибудь безобидную историю. И, действительно, зачем было травмировать психику пожилого человека?

— Дядюшка, да вы не волнуйтесь так. Все же хорошо закончилось. У нас есть пословица: нет худа без добра. Мы потом так подружились. Нас даже стали называть три мушкетера.

К Амадею наконец-то вернулся дар речи, привычный цвет лица и внешняя невозмутимость.

— Ну, вы, действительно, молодцы, — кашлянув, он вышел из ступора. Наконец-то.

— А кто же это такие — мушкетеры?

— Ну, это верные слуги короля. Есть такой роман у Дюма. Он так и называется «Три мушкетера». А мы же потом стали вместе заниматься с шестами. Ане разрешили переехать в мою комнату. И после того случая нас уже никто и не пробовал даже обидеть. В девятом классе на Новый год мы ставили спектакль. Я была Д, Артаньяном, Аня — Арамисом, а Сашка — Атосом. На роль Портоса никого не смогли найти. После школы Сашу забрали в армию, Аня поступила в колледж на модельера, она всегда мечтала шить красивую одежду. А я всегда хотела поступить учиться в университет в Петербурге на исторический факультет. Мы переписывались. Пока я не попала сюда. Волноваться будут, куда я пропала, — мне стало так грустно. Вспомнила своих друзей и поняла, как сильно соскучилась по ним. Когда теперь увидимся?

— Дядюшка, а вы же пойдете на почту платить за связь? Отправите два письма? Только что им написать? Может, что я уехала учиться по обмену? И как вернусь, то свяжусь с ними? Не поверят же.

— Обязательно, детка, отправлю. Такие друзья — это редкость. А как поддерживать связь, что-нибудь придумаем. Можно будет подключить адвоката.

— О! Точно! Какой вы молодец! Про Николая Николаевича я и забыла. Надо будет написать ему письмо с просьбой переправлять корреспонденцию, да? Если он, конечно, согласится дать свой адрес.

Левая дядюшкина бровь снова изогнулась, выражая удивление. Хорошо, что не в мой адрес. И он скептически изрек:

— Куда же он денется, солнце мое.

— Ну, да! Вы правы. Куда он денется с подводной лодки?

— А подводная лодка это что, зверь какой подводный?

От неожиданного такого сравнения я засмеялась, но увидев растерянность на лице предка, поспешила объяснить:

— Это такая большая посудина из металла, закрытая со всех сторон, как консервная банка, которая может находиться под водой длительное время вместе с экипажем. То есть с людьми. Дядюшка, в интернете вы сможете найти более точные и правильные объяснения.

Амадей хмыкнул:

— Я уже мечтаю добраться поскорее до этого загадочного интернета.

— Сильно увлекаться не стоит. Его еще называют сетью или паутиной. Кроме полезного, там много всякой вредной всячины. Будьте благоразумны, дорогой дядюшка. А когда вы собираетесь партизанить?

У Амадея слегка округлились глаза:

— Что делать?

— Партизанить от слова партизаны. Во время войны были партизаны. Они прятались в лесах и нападали неожиданно на фашистов. Совершали тайные вылазки. Партизанили, одним словом. Вы же тоже собираетесь совершить тайный переход на мою первую родину? А когда?

— А вот когда ты спартизанишь к лешему за бревнами и вернешься, тогда и я начну партизанить, детка. Без присмотра тебя оставлять я пока морально не готов.

Я хмыкнула, но поправлять неправильное произношение не стала. Зачем запутывать предка еще больше?

— А когда я пойду к лешему? — звучало, конечно, двусмысленно, но зато точно.

Мой любимый дядюшка мимолетно задумался, встал и в своей невозможной самоуверенной манере, не предполагающей опротестования, заявил:

— Так, дорогая внученька, на сегодня разговоров пока достаточно. Вечером жду тебя на тренировку. Будем отрабатывать удары шестом и выход из захватов. А самое главное, начинаем учиться управлению магическими потоками. В лес к лешаку пойдешь после овладения необходимым минимумом самозащиты и нападения. Все в твоих руках, звезда моя, — безапелляционно утвердил мой невозможный предок и привычно растворился в мерцающем пространстве.

«И обжалованию не подлежит», — продолжила я мысленно. После его, как всегда, такого эффектного ухода, я осталась сидеть в кресле. На самом деле этот разговор дался мне нелегко. В памяти закружились воспоминания о ребятах и о моей жизни в детдоме, о подружках и обучении в университете. Учиться мне нравилось. И сейчас я, кажется, впервые четко осознала, что все там, кажется, закончилось. И назад пути уже нет. Надо будет попросить Николая Николаевича забрать документы из университета. Можно же написать какую-нибудь доверенность? Навряд-ли я туда вернусь. С этими печальными мыслями я и отправилась в тренажерный зал разгонять тоску.

Глава 25 МЫСЛИ ВСЛУХ