Бегущая за ветром

Черную обездоленную рощу я сразу и не увидела. Потому что ее окружила крепостная стена из булыганов и камней разных размеров. Была она высокой и прочно стояла прямо по месту исчезнувшего ручья.

Дед Гаюн, а следом и мы подошли к стоящим в сторонке лесовикам. Обознаться было невозможно. Так эти трое были очень похожи на нашего деда Гаюна, только возрастом отличались. Рядом с ними заметила еще одного неопознанного мною субъекта, и возвышался надо всеми Могут. Как только мы подошли, вся живописная группировка пытливо стала нас рассматривать из-под густых бровей, посверкивая зеленью глаз. У четвертого глаза были цвета темной воды, и длинные волнистые пенные волосы с усами обрамляли его суровое лицо. Сразу понятно стало, что шутить он не любит. Это, наверное, водяной. Осенила меня догадка. Дед Гаюн заговорил, представляя нас друг другу:

— Энто мои братья. Лесововичи. Ихние угодья рядком с моими находюца. А это наш Водяной Царь. Водяником величают. Он будет помогать тебе, Вережника, воду тянуть. Водяные ручей отвели, в озеро лесное спрятали. Скоро остальные подтянуться. Воды много можно позвать будет, — объяснил дед Гаюн, а главный водяной в подтверждение кивнул. И все лесовики сдержанно склонили головы, тоже приветствуя нас с дядюшкой.

Леший продолжил:

— А энто маги наши Амадей и Вережника. Биться за нас встали, — тяжко вздохнул наш леший.

— А тама вона, — Гаюн указал рукой на группу симпатичных девушек с длинными, почти белыми косами, которые стояли за спинами Лесововичей: — внучки мои, Гаевки. Помощницы и лекарки лесные. Могет помощь кому понадобица, — снова тяжко вздохнул дед Гаюн.

А я рядом с гаевками и кикимор узрела. И мелькнуло уже знакомое лицо, только сегодня без венка из лютиков. Все пришли лес свой защищать. Такого я точно не ожидала. Наверное и анчут поблизости крутится?

— Дедушка Леший, а почему звери пришли? Чем они помочь могут?

— Та як жа, девонька? Энто жа ихний дом, лес та наш! На войне, как на войне! Все могет быти. У них жа клыки, зубы, когти — энта тожа оружие и сила! Я клич кинул, явились все, хто могет. А детки с мамками по норам сидят.

Все остальные Лесововичи молча слушали, одобрительно кивая. Когда Гаюн замолчал, вперед выступил мой дядюшка:

— Это не только ваша беда, — обратился он к лесовикам: — Если эту заразу сейчас не остановить, то очень скоро очень плохо будет всем. Мы просто первые об этом узнали. И ближе всех живем. И лес — это тоже наш дом. Это и наша битва. И мы победим!

Все, вокруг стоящие, внимательно слушали Хранителя. Его спокойная уверенность и сила, которая шла от него могучей волной, с каждым словом доносилась до каждого лесного жителя. Лесные люди расправили плечи, а звери встали в охотничьи стойки.

Битва началась.

Мы с Амадеем по плану должны были встать напротив друг друга. Так как роща была абсолютно голой, то можно было даже угадать вдали силуэты. Далековато, конечно, но выбирать не приходится. Лесовики рассредоточились между нами. Периметр снаружи держали берендеи. За ними стеной встали все остальные по своему рангу. Кто сильнее впереди, кто слабее сзади. Звери и люди стояли все одной сплоченной стеной. И такой живой и светлой силой от них повеяло, что по моему телу пробежала волна. Я почувствовала, поняла, что мы одолеем эту заразу. Наши победят! Мы справимся!

А пока Амадей начал укреплять свои артефакты на камнях через равные промежутки. За мглой, шевелящейся внутри, внимательно следили лесовики и берендеи, которые оказались вдруг на стене, одетые, как былинные богатыри. Я в восхищение замерла на мгновение. А хмарь, как что-то почувствовав, стала мерно колыхаться все сильнее. Зрелище это выглядело отвратительно и угрожающе. Внутри нее явно происходили какие-то процессы. Изобилие живой силы не осталось ею не замеченным. Там, где проявлялись дядюшка с Гаюном, сразу после их исчезновения вертикально вверх устремлялся фиолетовый луч. И очень скоро уже пять одинаковых сияющих фиолетовым светом лучей засветили на крепостной стене, как сторожевые огни. Это было красиво. И в этот момент началось.

Тьма заколыхалась сильнее, как темное штормовое море. И хоть размерами она до моря не дотягивала, но ее поверхность стала вздыбливаться, как штормовые волны. Волны становились все выше и угрожающе зарокотали. Сапфир вопреки всем моим наставлениям и запретам моментом выбрался из сумки и сел на мою шею, как маленькие дети садятся на плечи своих отцов, и крепко обнял меня лапками. Отреагировать на это его самоуправство я не успела. Произошел взрыв, и в разные стороны полетели черные кляксы. Те из них, которые ударялись о камни, с шипением откатывались назад. Но штурм не прекращался. Бурая хмарь колыхалась все сильнее.