Бегущие наобум

Я прошелся по прошлым событиям. В Гейсир я поделился с Джеком моими подозрениями в отношении Слэйда, и Кейс согласился передать их Тэггарту. Слэйд, в таком случае, был бы подвергнут тщательному изуче­нию. Но незадолго до поимки меня Кенникеном я видел, как Слэйд беседо­вал с Джеком. А если предположить, что Кейс как-то возбудил подозрения Слэйда? Слэйд, хитрый лис, разбирается в людях, и вполне вероятно, что Кейс каким-то образом раскрылся перед ним.

Что в таком случае сделал бы Слэйд? Связался бы с Кенникеном, чтобы проверить, схватил ли он меня, и дал ему ясно понять, что сохранение его позиции номер один, сразу за Тэггартом, гораздо важнее, чем электронное устройство. Наверняка он приказал бы Кенникену: «Убей этого сукиного сына». И здесь лежит разгадка внезапной перемены в поведении Кенникена.

Сейчас стало также важно ликвидировать Джека, прежде чем он свя­жется с Тэггартом.

Я облегчил Слэйду задание, оставив Джека под боком Кенникена, а тот угостил его моим ножом. Проверив, кому принадлежит фольксваген, кото­рым я приехал, Кенникен узнал, где меня искать, и подбросил тело Джека. Такая тактика характерна для террористов.

Все сложилось в стройное целое с одним, однако, исключением. Почему Джек Кейс оставил меня, когда в Гейсир на меня кинулась банда

Кенникена? Не пошевелил и пальцем, чтобы помочь, ни разу не выстрелил, защищая меня. Я знал Джека, и такое поведение было бы ему не свойствен­но. Именно его странное поведение вместе с явной симпатией к Слэйду и легло в основу моего недоверия к нему. Загадка не давала покоя.

Однако все уже принадлежало прошлому. Сейчас меня ждало будущее, а это означало очередные трудные решения.

— Ты узнала, где Бьерни?

Она апатично кивнула.

— Он сейчас летит из Рейкьявика в Хефн. После обеда прилетит в Рейкьявик.

— Он будет нам нужен здесь. Тебе нельзя отсюда выходить, пока он не появится. Даже перекусить — пусть принесут сюда. И прежде всего, ни за что на свете ты не должна появляться в центральном зале. Слишком много типов ждут нас там.

— Но ведь я не могу торчать здесь вечно, — запротестовала она.

— Только до появления Бьерни. Можешь сказать ему все, что посчита­ешь нужным, даже чистую правду. И передай ему, что он должен сделать.

Она сморщила носик.

— А именно?

— Он должен вывести тебя отсюда и посадить в самолет, но абсолютно незаметно, избегая обычных путей. Меня не касается, как он это сделает: может переодеть стюардессой и переправить на борт самолета, но ты ни в коем случае не должна появляться в центральном зале как пассажирка.

— Сомневаюсь, сможет ли он что-нибудь сделать.

— Если он в состоянии перевозить контрабандой из Гренландии ящики пива, то может провезти и тебя. Кстати, Гренландия — это неплохая мысль. Ты могла бы пересидеть в Кангерлуссуак и подождать, пока все закончится. Даже такой сообразительный, как Слэйд, не додумается тебя там искать.

— Но я не хочу уезжать.

— Поедешь. Ты не должна путаться у меня под ногами. Если считаешь, что в последние дни нам было тяжко, то в ближайшие двадцать четыре часа то время покажется тебе идиллией. Я хочу, чтобы ты была подальше от всего этого, и клянусь Богом! — сделаешь то, что я тебе говорю!

— Значит, ты считаешь меня ни на что не годной, — с горечью сказала она.

— Вовсе нет, и ты доказала это в течение нескольких дней. Тебе при­шлось поступать вопреки собственным правилам, но ты не отступила от меня ни на шаг. В тебя стреляли, в тебя попала пуля, но ты несмотря ни на что была рядом со мной, чтобы помогать мне.

— Потому что люблю тебя.

— Знаю. Я тоже люблю тебя и именно поэтому хочу, чтобы ты уехала. Я не позволю, чтобы ты заплатила жизнью за это.

— А ты?

— Я — другое дело. Я — профессионал. В отличие от тебя, знаю, как и что надо делать.

— Кейс тоже был профессионалом, а сейчас мертв. Как и Грэхем, или как он там на самом деле назывался. А тот Волков, который сварился в Гейсир, тоже ведь профессионал. Ты сам говорил, что пока пострадали только профессионалы. А я не хочу, чтобы с тобой случилась беда.

— Но я также сказал, что ни один посторонний наблюдатель не понес ни малейшего ущерба. Ты в этом деле случайный зритель, и я хотел бы, чтобы так и оставалось.

Каким-то образом удалось убедить ее. Я проверил, нет ли кого побли­зости, стянул пиджак и быстро снял кобуру с оружием Джека. Взял писто­лет в руку и спросил:

— Ты умеешь с ним обращаться?

Она широко раскрыла глаза.

— Нет!

Я показал затвор.

— Если оттянешь его назад, пуля посылается в ствол. Подвинешь этот рычажок, или предохранитель, целишься и нажимаешь на спуск. При каждом нажатии на спусковой крючок выскакивает пуля. В сумме можешь произвести восемь выстрелов. Все понятно?

— Вроде бы да.

— Повтори.

— Оттягиваю верх пистолета, снимаю с предохранителя и тяну за спуск.

— Хорошо. Правда, лучше было бы нажать на спуск, но сейчас не время вникать в такие тонкости.

Я вернул пистолет в кобуру и буквально вложил в ее застывшие руки.

— Если кто-либо попытается заставить тебя поступать вопреки твоей воле, ты берешь пистолет, целишься и стреляешь. Можешь в него и не попасть, но добавишь ему седых волос.