Бегущий по Лабиринту

Его тело устремилось вниз по крутому желобу, смазанному какой-то скользкой, отвратительно пахнущей субстанцией — воняло не то паленой пластмассой, не то давно отработанным моторным маслом. Он извернулся в движении, чтобы скользить ногами вперед, затем попытался замедлить падение, выставив в стороны руки. Бесполезно — маслянистая гадость покрывала не только каждый дюйм желоба, но и каменный свод. Ухватиться было невозможно.

Крики скользивших далеко внизу глэйдеров доносились до Томаса гулким эхом. Им овладела паника. Он представил, что всех их проглотило какое-то гигантское существо, и теперь они скользят по его длинному пищеводу и вот-вот окажутся в огромном желудке. И тут, словно мысль юноши материализовалась, он почувствовал, что окружающие запахи изменились; потянуло сыростью и гнилью. Томас зажал нос руками, и ему стоило невероятных усилий сдержать рвоту.

Туннель начал плавно загибаться, затем превратился в спираль, как раз достаточную, чтобы замедлить движение, и вскоре Томас врезался в Терезу, угодив ей прямо в голову. Он моментально подобрал ноги. Они все падали и падали, а время, казалось, растянулось, превратившись в вечность. Юноша был в полном отчаянии.

Они продолжали делать виток за витком по спиралевидному желобу. Томаса едва не выворачивало от вони, нескончаемого вращения и скользкой дряни, которой он перемазался с ног до головы. Он уже собрался-таки расстаться с содержимым желудка, когда Тереза пронзительно взвизгнула — на этот раз эха не последовало, — и спустя секунду Томас вылетел из туннеля, приземлившись прямо на девушку.

Повсюду, громоздясь друг поверх друга, валялись глэйдеры. Кряхтя, они барахтались и извивались на полу, стараясь выбраться из мешанины тел. Перебирая руками и ногами, Томас быстро откатился от Терезы, затем прополз еще несколько футов в сторону и все-таки вывернул содержимое желудка наружу.

Все еще пытаясь очухаться от пережитого, он непроизвольно вытер рот рукой, но лишь сильнее перемазал лицо скользкой гадостью. Томас сел, потер обеими ладонями об пол, и только после этого оглядел место, в котором оказался, попутно отметив, что остальные глэйдеры сбились в кучу и тоже с разинутыми ртами осматривают новую обстановку. Во время Метаморфозы Томас видел это помещение, но тогда воспоминание было очень расплывчатым и быстро стерлось.

Они находились в большом подземном зале, таком просторном, что в нем могли бы уместиться добрых девять-десять Хомстедов. От пола и до потолка все стены зала были уставлены самой разнообразной электроникой и всякими там компьютерами, опутаны проводами и трубами. Вдоль одной из стен, по правую сторону от Томаса, стояло примерно сорок здоровенных белых контейнеров, похожих на огромные гробы. На противоположной стороне располагались большие стеклянные двери, но из-за недостаточного света разглядеть, что скрывалось за ними, было невозможно.

— Глядите!.. — вскрикнул кто-то как раз в тот момент, когда Томас и сам все увидел.

У него перехватило дыхание, по всему телу поползли мурашки, а по позвоночнику, словно мерзкий паук, пробежал холодок страха.

Прямо перед ними тянулся горизонтальный ряд примерно из двадцати сильно затемненных окон. За каждым из них сидели люди — здесь были как мужчины, так и женщины, все бледные и худые, — которые, прищурившись, внимательно наблюдали за глэйдерами. Томас затрясся от ужаса — наблюдающие казались привидениями. Злобными, изголодавшимися мрачными призраками, которые, вероятно, и при жизни были глубоко несчастны, а уж после смерти…

Впрочем, юноша понимал, что перед ними далеко не призраки, а самые настоящие люди. Люди, которые бросили их в Глэйд и лишили прежней жизни.

Создатели.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Томас отступил на шаг, попутно отметив, что и другие сделали то же самое. В воздухе повисло гробовое молчание. Внимание глэйдеров было приковано к людям за стеклом. Один из наблюдавших склонился и что-то записал, другой потянулся за очками и нацепил их себе на нос. Создатели были одеты в черные пиджаки поверх белых рубашек, а на правой стороне груди было вышито какое-то слово — Томас не мог рассмотреть надпись. Лица сидящих по ту сторону окон нагоняли тоску — все как один истощенные, болезненные, почти нечеловеческие.

Они продолжали наблюдать за глэйдерами: какой-то мужчина покачал головой, другой — почесал нос, а женщина кивнула; только эти обычные человеческие действия и говорили, что они — живые.

— Кто эти люди? — прошептал Чак, и его голос разнесся по залу скрипучим эхом.

— Создатели, — ответил Минхо и сплюнул на пол. — Я вам всем шеи переломаю, уроды! — прокричал он так громко, что Томасу захотелось зажать уши.

— И что будем делать? — спросил Томас. — Чего они ждут?

— Небось, снова активировали гриверов, — отозвался Ньют, — и ждут, когда твари…

Его оборвал громкий прерывистый сигнал, наподобие предупредительного гудка огромного грузовика, сдающего назад, только гораздо более мощный. Звук, казалось, исходил отовсюду, сотрясая зал оглушительным резонирующим эхом.