Бегущий по лезвию бритвы

Чтобы вызвать департаментскую труповозку, потребовалось не больше двух минут. Люба изумительно пела, думал Рик, выходя из кабинки. Не понимаю, ну чем таким она, с ее блистательным талантом, угрожала нашему обществу? Да при чем тут талант, поправил он себя, дело тут совсем не в таланте. Угрозу представляет она сама, Люба. И Реш, он тоже представляет собой угрозу, по тем же самым причинам. А потому мне нельзя вот так вот сразу, в одночасье, бросить работу в департаменте, бросить на половине начатое дело.

Протискиваясь сквозь толпу, Рик издали увидел, что кто–то — кто–то из посторонних, отнюдь не Реш — прикрыл лицо распростертой на полу фигуры своим пиджаком.

— У меня прямо руки чешутся вас протестировать, — сказал он Решу, стоявшему чуть поодаль с серой тощенькой сигарой в зубах. — И я молю Бога, чтобы Гарланд оказался прав.

— Да вы меня и вправду ненавидите, — поразился Реш. — Почему? С какой такой стати? Полчаса назад, когда я вытаскивал вас с Мишн–стрит, спасал вашу жизнь, никакой ненавистью даже и не пахло.

— Я различил нечто вроде системы. В том, как вы убили Гарланда, а потом — Любу Люфт. Вы убиваете совсем не так, как я, убиваете, даже не пытаясь… ладно, хрен с ним, теперь я понимаю главное — вам нравится убивать. По любому, пусть и мельчайшему, поводу. Будь у вас хоть самый микроскопический предлог, вы и меня бы убили. Потому–то вы так хотели, чтобы Гарланд оказался андроидом, — это дало бы вам возможность его убить. Любопытно, что вы будете делать при неблагоприятном исходе теста Бонели? Убьете себя? А что, с андроидами такое бывает. Редко, но бывает.

— Да, — кивнул Реш. — Вы только проведите тест, а все остальное я беру на себя.

Толпа расступилась, пропуская к безжизненному телу Любы двоих полицейских, один из которых узнал Рика и помахал ему рукой. Ну что ж, горько усмехнулся Рик, теперь мы можем и удалиться. С приятным сознанием честно исполненного долга.

На полпути к зданию оперного театра Реш неожиданно остановился и протянул Рику свой лазер.

— Пусть эта штука побудет пока у вас, — сказал он. — Чтобы вы могли сообщить мне любые, пусть и самые неблагоприятные, результаты тестирования, ничуть не опасаясь за свою жизнь.

— А как же вы тогда себя убьете? — спросил Рик, засовывая лазер в карман. — Ведь никак нельзя поручиться, что эти самые результаты окажутся для вас благоприятными.

— Я задержу дыхание.

— Матерь Божья, да это же просто невозможно!

— Почему же невозможно? Теряющий сознание человек обязательно начинает дышать из–за непроизвольного вмешательства блуждающего нерва, а у андроидов такого механизма нет, — деловито объяснил Реш. — Разве вам не рассказывали этого при подготовке, во вводном курсе?

— Ну да, понятно, но умереть подобным образом…

— А что тут такого? Смерть наступает абсолютно безболезненно.

— И все равно это как–то… — Рик замолк, не в силах подыскать нужные слова.

— Не бойтесь, — успокоил его Реш, — я абсолютно уверен, что эта проблема так и останется чисто теоретической.

Они вошли в театр и поднялись на крышу к припаркованной там машине.

— Я бы предпочел, чтобы вы использовали тест Бонели, — сказал Реш, садясь на водительское место.

— Как? Я же ничего в нем не понимаю.

И мне пришлось бы полагаться на твою интерпретацию полученных результатов, добавил про себя Рик. А это полностью отпадает.

— Вы ведь не станете скрывать от меня правду? — встревоженно спросил Реш. — Если я окажусь андроидом, вы мне так прямо и скажете?

— Само собой.

— Дело в том, что я действительно хочу это знать. Я должен это знать. — Реш раскурил потухшую сигару и поерзал на сиденье, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. — А вам и вправду нравится эта картина, на которую смотрела Люба Люфт? — спросил он безо всякой связи с предыдущим разговором. — Скучная какая–то. Я и вообще не большой любитель реалистического искусства, мне нравится Пикассо и всякое в этом…

— «Переходный возраст» написан в 1894 году, — оборвал его Рик. — В те времена не было еще ни Пикассо, ни всех этих авангардистских направлений.

— Но другая–то картина Мунка — та, где человек кричит и зажимает себе уши, — уж ее–то никак не назовешь репрезентативной.

Вместо ответа Рик открыл свой чемоданчик и достал из него тестирующую аппаратуру.

— Сложная штука, — уважительно заметил Фил Реш. — А со скольких вопросов можете вы прийти к надежным выводам?

— Как правило, с шести–семи. Приклейте эту штуку к левой щеке. — Рик протянул Решу липкий диск датчика. — Покрепче. А этот фонарик должен светить прямо в уголок вашего левого глаза. Не двигайтесь и старайтесь по возможности не двигать глазами.

— Рефлекторные флюктуации, — догадался Реш. — Никак не на физическое раздражение — вы, к примеру, и не думаете измерять расширение зрачка. Собственно говоря, я и так знаю, что вас интересует моя реакция на вопросы, то есть на раздражение вербальное. Одним словом, вы будете измерять, как сильно я дергаюсь от смущения или негодования.

— А вы можете контролировать свою реакцию? — поинтересовался Рик.