Бегущий по лезвию бритвы

— Мы вернулись, — сказала Прис, — потому что там никто не выживет. Марс не пригоден к заселению уже по крайней мере миллиард лет. Он невероятно стар. Вы ощущаете его возраст в песке, камнях, вы ощущаете эту жуткую старость! Как бы то ни было, первое время я получала от Роя лекарства; я жила только на новом болеутоляющем, на силенизине. А потом я встретила Хорста Хартмана, который в то время держал лавку почтовых марок, редких конвертов и открыток: на Марсе в вашем распоряжении столько времени, что у вас не может не появиться хобби, которое помогает бороться с пустотой. Так вот, Хорст заинтересовал меня доколониальной беллетристикой.

— Вы имеете в виду старые книги?

— Рассказы о космических полетах, написанные до начала эры космоса.

— Как можно написать рассказ о космических полетах до того…

— Писателям, — сказала Прис, — это удавалось.

— Но как?

— Фантазировали. Чаще всего они ошибались. Например, они писали о Венере, которая представляла из себя рай: джунгли с громадными чудовищами и женщинами, которые прикрывали груди блестящими чашечками металлических доспехов. — Она посмотрела на Изидора. — Вам интересно? Большие сильные женщины с длинными светлыми волосами и блестящими нагрудными доспехами, величиной с дыню?

— Нет, — ответил он.

— Ирмгард — блондинка, — вспомнила Прис, — Но маленького роста. Было выгодно заниматься контрабандой доколониальной беллетристики — старых журналов, книг и фильмов. Ничто так не действовало на воображение. Читать о городах и гигантах индустрии, о колонизации, проходившей всегда более чем успешно. Можете себе представить, как все это выглядело. Прочитать о том, как должен выглядеть Марс. И каналы.

— Каналы? — Он смутно припоминал, что когда-то что-то о них читал, — В прежние времена люди верили, что на Марсе есть каналы…

— Крест-накрест пересекавшие планету, — добавила Прис, — Верили в мудрых существ с других планет. Были и рассказы о Земле, где действие происходит в наше время или чуть позже, где люди не живут под гнетом пыли.

— Могу предположить, — сказал Изидор, — что от рассказов вам становилось еще хуже.

— Нет, — отрывисто произнесла Прис.

— Вы не захватили с собой хоть что-то из доколониальной беллетристики? — Ему подумалось, что он должен попытаться одолеть хоть одну книгу.

— На Земле они бесполезны, потому что хобби здесь не в моде. К тому же у вас много книг в библиотеках: мы как раз оттуда их и получали — книги воровали из библиотек на Земле и переправляли автотранспортными ракетами на Марс. Вы стоите ночью под открытым небом, и совершенно внезапно — вспышка: ракета упала и раскололась, и повсюду вокруг нее грудами валяются доколониальные журналы беллетристики — настоящее богатство! Но конечно же, вы прочитываете их от корки до корки, прежде чем продать. — Она оживилась, тема разговора была для нее актуальна. — Из всего…

Раздался стук во входную дверь.

Лицо Прис стало мертвенно-бледным, она прошептала:

— Я не подойду. Сидите так, чтобы ни звука. Сидите и не шевелитесь. — Она вся выпрямилась, вытянула шею, прислушиваясь. — Я не могу вспомнить, заперты ли двери, — произнесла она почти беззвучно, одними губами. — Боже мой, надеюсь, что заперты. — Ее взгляд, безумный и умоляющий, остановился на Изидоре.

Далекий, приглушенный голос донесся из холла:

— Прис, ты здесь? — Мужской голос, — Это Рой и Ирмгард. Мы получили твою открытку.

Поднявшись, Прис сходила в спальню и вернулась с ручкой и обрывком бумаги, села рядом с Изидором и торопливо написала: «ПОДОЙДИТЕ К ДВЕРИ».

Изидор, нервничая, взял из ее руки карандаш и написал в ответ: «И ЧТО СКАЗАТЬ?»

Разозлившись, Прис быстро вывела: «ПОСМОТРИТЕ, ОНИ ЛИ ЭТО».

Он насупился, но поднялся и двинулся в жилую комнату. Откуда ему знать, они это или не они? Изидор спросил себя, хотя спрашивать следовало Прис. Он открыл дверь.

Два человека стояли во тьме холла: невысокая симпатичная женщина, похожая на Грету Гарбо, — голубые глаза и светлые с легкой желтизной волосы; рядом — мужчина крупного телосложения, с выразительными глазами, но с плоским монголоидного типа лицом, которое придавало его внешности оттенок жестокости.

Женщина была одета в модную пелерину, высокие блестящие ботинки и зауженные брюки; на мужчине была потрепанная рубашка и перекрашенные брюки, которые создавали впечатление нарочитой вульгарности. Он улыбнулся Изидору, но его яркие, прищуренные глаза остались непроницаемы.

— Мы ищем… — Невысокая блондинка, не успев задать вопрос, посмотрела за спину Изидору; ее лицо расплылось в восхищении, и она с криком радости прошмыгнула мимо Изидора:

— Прис! Как дела?

Изидор повернулся. Женщины стояли обнявшись. Он сдвинулся на шаг, пропуская в квартиру Роя Бати, крепкого и смуглолицего, с угрюмой бесцветной улыбкой, замершей на губах.

Глава 14

— Мы можем говорить? — спросил Рой, кивая на Изидора.

Прис, которая буквально трепетала от счастья, ответила гостям:

— В определенном смысле, да. — И, повернувшись к Изидору, сказала: — Извините нас.