Бегущий по радуге

Но Сашка ли это? Я отшатнулся назад и сквозь оседающую пыль и падающие камни, за мгновение перед тем, как проход полностью засыпало, я увидел, как МЕНЯЕТСЯ Сашка. Это был больше не мой друг. Это был зарк. Я провел в Мир фей врага.

Что я наделал?!

Но я же не знал!

«Ты должен был догадаться, — словно отвечал мне гном Браго. — Я же запретил вам идти за мной».

Сашка никогда бы не трусил и не просил бы вести его за руку. Сашка не оставался бы без улыбки всю дорогу. Сашка… Он совсем другой. И как я сразу не заметил? Сашка сейчас отдыхает с родителями, а я…Я… Я был жестоко обманут.

Слезы застилали глаза. И нет здесь солнечного зайчика, который всегда меня утешал.

— Ты чего плачешь? — спросила появившаяся тихо, словно привидение, Аранея. — Не надо плакать. Хочешь сладость?

Она протянула мне последний из оставшихся в сетке грибов. Я отрицательно помотал головой.

— Аранея, ты не знаешь, как попасть в Мир фей? Я должен остановить зарка.

— Понятия не имею. Все выходы в любой из миров через некоторое время закрываются. Поэтому гномы постоянно копают новые. Я не могу помочь тебе с этой проблемой. И на поверхности я никогда не бывала. Садись, я лучше отвезу тебя назад, а то, неровен час, еще и домой не успеешь вернуться, — Аранея подставила мне упругую спину.

Мы мчались быстро-быстро, распугивая кобольдов, уже собравших почти все магические кристаллы.

На выходе я механично поблагодарил неунывающую паучиху и оказался в квартире, которую Сашка, вернее, зарк, представил, как квартиру тетушки. Надо было поскорее уходить. Для меня все было, как во сне. Я еще толком не осознал, что натворил. Я совершал действия автоматически и делал только то, что должен был делать. Захлопнул дверь и медленно пошел к себе домой.

* * *

— Что случилось? — спросил открывший входную дверь папа. — На тебе лица нет. Чем расстроен, рассказывай.

— Ты все равно не поверишь, — буркнул я.

— Давай попробуем, — папа отложил в сторону газету, уселся на диван и приготовился слушать.

А рассказывать было нечего.

— Что ты подумаешь, если я скажу, что встретил гнома, который прокопал туннель в Мир фей, а мой лучший друг Сашка оказался вовсе не Сашкой, а зарком, и он с моей помощью пробрался вслед за гномом? Обманул, попросту говоря.

— Ну… — протянул папа. — Не знаю даже, что тебе сказать.

— Я же говорил, что ты не поверишь, — сказал я и поплелся в свою комнату.

— Ты ведь всегда был большим фантазером, Стас, — сообщил мне вдогонку папа. — Помнишь, когда тебе было пять лет, ты всем рассказывал, что спас фею от огромной змеи?

— Что? — я замер в дверях. — Что ты сказал?

— Разве не помнишь? Ты еще тогда в кульке принес медянку, утверждая, что это ядовитая змея, прямо из пасти которой ты вытащил волшебное создание.

Голова у меня пошла кругом.

— Да, папа, хорошо, — я медленно вошел в свою комнату.

Помню ли я? И что именно помню? Как я загонял в пакет несчастную безногую ящерицу, решив, что это змея? Как с гордостью совал добычу родителям (мамина реакция была понятной), а папа, выпустив медянку в саду возле дома, показывал мне ее же, но уже нарисованную в энциклопедии? Но ведь было что-то еще! Рассказы про что родители тогда восприняли со смехом.

Воспоминание молнией пронеслось у меня в голове. Медянка поймала крошечную фею, и я ее спас. Геройский поступок для пятилетнего мальчишки. И фея была. Была! Теперь я это точно помню, что бы ни говорили и как бы ни переубеждали меня взрослые. Я помню, фея поблагодарила меня и дала какую-то вещь.

Камешек!

Маленький граненый камешек, который я держал в своей детской ладони и удивленно смотрел на фею с разноцветными крылышками. Но куда он подевался? Когда я со слезами доказывал родителям, что я видел фею, то камня — ее подарка, в кармане не оказалось. Нашлась только большая дырка.

А вдруг камень выпал в доме? Что, если он закатился куда-то?

«Ага, — мелькнула предательская мысль, — и за столько лет его никто не нашел»?

Я рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

За окном из-за тучи вновь выглянуло солнце. Солнечный зайчик осторожно заглянул сквозь шторы, пробрался в комнату, пробежал по моей кровати и спрыгнул на пол. Он пулей бросился к плинтусу и замер, привлекая мое внимание.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросил я.

Солнечный зайчик припрыгал к моей кровати, а затем опять к плинтусу, вздрагивая от нетерпения.

— Неужели камешек феи закатился под плинтус?

Зайчик подпрыгнул по стене и вновь застыл возле плинтуса. Если бы у солнечного зайчика был хвост, то он бы, наверное, им уже завилял.

Надежда. Она вспыхнула ярким пламенем. Надо действовать и немедленно! Я бросился к кладовке. У папы здесь в инструментах всегда беспорядок. Со звоном рассыпались гаечные ключи.

— Ай! — поцарапал я руку о зубья стоящей у стены пилы.

А молоток — вот он. Есть! Я схватил его и поспешил к плинтусу.

— Станислав! Что ты там делаешь? — у папы появляется сердитый тон.

Но ему все равно не хочется отвлекаться от газеты. Это не мама. Если бы мама была сейчас дома, у меня бы не получилось так легко отодрать плинтус от пола.