БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ

Обогнув угол, он направился к двери в Берлогу. В неё как раз входила последняя пара приютелей. Ньют загонял их внутрь, как загоняют в курятник всполошившихся цыплят. Томас тоже вошёл, Ньют последовал за ним и захлопнул дверь.

Как раз перед тем, как щёлкнул замок, Томасу показалось, что он услышал первые зловещие завывания гриверов где-то в глубине Лабиринта.

Наступила ночь.

ГЛАВА 38

Большинство обитателей Приюта в нормальные времена спало снаружи — места в Берлоге было впритык. Так что когда туда вошли все приютели, теснота была страшная. Стражи распределили людей по комнатам, снабдив одеялами и подушками. Несмотря на большое скопление народу и неизбежный в этих случаях хаос, над Берлогой нависла тревожная, давящая тишина, как будто никто не желал привлекать к себе лишнее внимание.

Когда все разместились, Томас оказался на втором этаже вместе с Ньютом, Алби и Минхо, и им наконец удалось завершить дискуссию, начатую во дворе. Алби и Ньют уселись на единственную в комнате кровать, а Томас с Минхо разместились рядом, на стульях. Из прочей мебели в комнате был только кособокий шкаф и столик, на котором стояла лампа, испускающая слабый, тусклый свет. Серая мгла, казалось, просачивалась снаружи через окно и несла с собой ожидание чего-то неизбежного и смертоносного.

— Я вот что думаю, — сказал Ньют. — А пусть всё катится к чертям. Положить на всё с прибором и поцеловать гривера на ночь. Поставки грёбнулись, небо серое, стены не закрываются. Но сдаться — это не для нас. Сволочи, которые послали нас сюда, либо хотят, чтобы мы все сдохли, либо дают нам шенкелей. Так или эдак, а нам надо работать как проклятым до тех пор, пока живы... или пока не умрём.

Томас молча кивнул. Он был полностью согласен, но конкретных идей насчёт того, что им предпринять, у него не имелось. Только бы ему выжить до завтра — а там, глядишь, они с Терезой придумают что-нибудь, что поможет выбраться отсюда.

Томас посмотрел на Алби. Тот уставился в пол, полностью погружённый в свои невесёлые мысли. На вытянувшемся лице прочно обосновалось выражение мрачной подавленности, глаза ввалились. Превращение явно сказалось на лидере далеко не лучшим образом.

— Алби? — окликнул его Ньют. — У тебя есть что сказать?

Алби вскинул на него взгляд. На его лице промелькнуло удивление, словно он только что обнаружил, что не один в комнате.

— А? О. Да. Нормалёк. Но вы же все понимаете, что произойдёт сегодня ночью. Если даже наш придурочный супергерой Чайник сумел справиться, то это ещё не значит, что и остальные из того же теста.

Томас обернулся к Минхо и закатил глаза. Настрой Алби уже начал его доканывать.

Минхо был с ним полностью солидарен, но усилием воли не выказал своего отношения к слабодушию лидера.

— Я поддерживаю Томаса и Ньюта. Надо кончать с причитаниями и жалостью к самим себе, несчастненьким. — Он потёр руки и выпрямился на стуле. — Завтра утром вы, начальство, первым делом засадите всех за изучение карт, а мы, Бегуны, выйдем наружу. Наберём с собой припасов под самую завязку, так чтобы мы могли оставаться там, в Лабиринте, несколько дней.

— Что? — Голос Алби, наконец, обрёл какую-то эмоциональную окраску. — Что ты имеешь в виду — дней?

— Что имею, то и введу. Дней. Всё равно Двери открыты, солнце с его закатами тю-тю, так какой смысл возвращаться? Самое время оставаться снаружи как можно дольше и смотреть, не откроется ли что-нибудь, пока стены двигаются. Если они ещё двигаются.

— Чёрта с два, — отрезал Алби. — У нас есть, где спрятаться — Берлога. А если её недостаточно — то есть ещё Картографическая и Кутузка. Мы не можем требовать от людей, чтобы они выходили наружу и помирали там, Минхо! А кто пойдёт туда добровольно?

— Я, — просто ответил Минхо. — И Томас.

Все уставились на Томаса, но тот только кивнул. Хотя у него от страха поджилки тряслись, но исследовать Лабиринт — по-настоящему исследовать — было тем, что он мечтал сделать с самых своих первых дней в Приюте.

— Я тоже пойду, если надо, — встрял Ньют, чем немало удивил Томаса — хотя бывший Бегун никогда не говорил об этом, но его хромота служила постоянным напоминанием о том, что тогда в Лабиринте произошло нечто совершенно ужасающее. — И уверен, что все Бегуны согласятся без пререканий.

— Это ты-то, с твоей ногой? — хрипло усмехнувшись, вопросил Алби.

Ньют нахмурился, глядя в пол.

— Знаешь, я не имею права просить приютелей сделать что-то, чего, чёрт меня раздери, не готов был бы сделать сам.

Алби основательней уселся на кровати и подобрал под себя ноги.

— Чёрт с тобой. Делай что хочешь.

— Что хочу? — переспросил Ньют, вставая. — Да что с тобой такое, старик? Ты хочешь сказать — у нас есть выбор? Или, по-твоему, нам надо сидеть на жопе ровно и ждать, когда придут гриверы и грёбнут нас?

Томасу тоже захотелось встать и захлопать в ладоши. Алби, конечно, в конце концов увидит, что его позиция ни к чему хорошему не приведёт.

Но лидер, как оказалось, не устыдился и не раскаялся:

— По мне, так лучше это, чем бежать им навстречу!

Ньют уселся на прежнее место.