Бегущий в Лабиринте (Трилогия)

Томас боялся, что молния ударит в живую плоть, и вот искривленный кинжал света спалил кого-то из глэйдеров, обратив несчастного в пепел. Несмотря на ветер, волосы у всех стояли дыбом; скопившееся в воздухе статическое электричество нещадно жалило будто миллионы летающих игл.

Хотелось закричать – просто чтобы услышать собственный голос, слабые вибрации внутри черепа. Но Томас знал: стоит раскрыть рот, и пыль набьется в гортань. Даже отрывистое дыхание через нос давалось с трудом. Еще бы, чуть ли не ежесекундно в землю бьют молнии, опаляя сам воздух, вокруг пахнет медью и пеплом.

Небо продолжало темнеть, пыльный туман все густел. Томас уже не видел всех товарищей – только тех, кто бежал перед ним. На короткие мгновения во время проблесков молний становились видны их спины в сиянии белого, от которого Томас слеп еще больше. Если вовремя не добраться до города, долго глэйдеры не протянут…

Где же дождь? Почему не прольется вода с небес? Что это за буря такая?

Изогнутый столб ослепительно белого света ударил в песчаную землю прямо перед Томасом. Он закричал и не услышал себя, а в следующий миг то ли выброс энергии, то ли поток воздуха сбил его с ног. Томас повалился на спину; из него вышибло дух, сверху посыпался град камней и комьев земли. Отплевываясь и размазывая по лицу грязь, Томас кое-как поднялся на четвереньки, потом встал на ноги и вздохнул наконец полной грудью.

В ушах звенело, и звон этот буравил барабанные перепонки. Ветер срывал одежду, грязь секла кожу, тьма окутывала все вокруг словно ночь, освещаемая лишь вспышками молний. Томас застал страшное зрелище – страшнее, чем постоянное мелькание смертоносного источника света.

Джек. Он лежал на дне неглубокого кратера, схватившись за колено, ниже которого ничего не осталось. Голень, лодыжку, ступню – все отхватило взрывом чистого небесного электричества. Из ужасной раны темной смолой вытекала кровь, образуя тошнотворную смесь с грязью. Одежду сожгло, и Джек остался совершенно нагим; все тело изранено, волосы сгорели. Глазные яблоки как будто…

Развернувшись, Томас упал, его стошнило. Джеку не помочь. Никак. Для него все кончено. Пусть он и жив еще… Устыдившись, Томас порадовался, что не слышит его воплей. Даже взглянуть на него еще раз не было сил.

Кто-то вздернул Томаса на ноги. Минхо. Он что-то сказал, и Томас прочел по губам: «Надо идти, Джеку не помочь».

Господи, Джек, бедолага…

Мышцы живота болели, в ушах стоял нестерпимый звон. Томас, спотыкаясь и превозмогая дурноту, побежал вслед за Минхо. Справа и слева мелькали смутные тени – оставшиеся глэйдеры, как же их мало осталось. В темноте много не увидишь, молнии сверкают и гаснут чересчур быстро. Вокруг только пыль, мусор да тень здания впереди. Глэйдеры утратили всякую организованность и сплоченность, каждый был сам за себя. Оставалось надеяться, что все доберутся до укрытия.

Ветер. Взрывы света. Ветер. Удушающая пыль. Ветер. Звон в ушах, боль. Ветер.

Томас продолжал двигаться, не отрывая взгляда от Минхо – тот бежал всего в нескольких шагах впереди. Томас перестал что-либо чувствовать: он больше не жалел Джека и не боялся, что навсегда может оглохнуть. Его не волновала судьба друзей. Царящий вокруг хаос словно вымыл из него все человеческое, оставив звериные инстинкты. Уцелеть – вот единственная задача. Добраться до здания, войти внутрь. Пережить этот день и дождаться следующего.

Прямо перед лицом взорвалась вспышка белого света, и Томаса вновь отбросило назад. На лету он кричал, пытаясь сгруппироваться. Молния ударила в то место, где находился Минхо. Минхо! От удара о землю будто разошлось и снова встало на место каждое сочленение в теле. Невзирая на боль, Томас вскочил на ноги и побежал; в глазах тьма мешалась с отпечатавшимися на сетчатке кляксами пурпурного света. И тут он увидел огни.

Томас не сразу понял, что перед ним: в воздухе, словно волшебные, плясали против ветра объятые пламенем прутья. Потом они обрушились на землю огненной кучкой, и Томас метнулся к ним.

Это был Минхо. Одежда на нем горела.

С криком, отдавшимся в черепе острой болью, Томас упал на землю рядом с другом. Благо, удар молнии сделал почву рыхлой, и Томас, зачерпнув полные пригоршни, принялся засыпать Минхо, стараясь попасть в самые яркие очажки пламени. Получилось! Минхо и сам помогал, катаясь по земле и гася пламя на торсе хлопками ладоней.

Несколько секунд – и огонь погас, оставив лишь обугленную местами одежду и сильные ожоги. Томас лишний раз порадовался глухоте: иначе не стерпеть бы ему криков боли вожака – и рывком поднял Минхо на ноги.

Нельзя терять времени.

– Идем! – проорал Томас, и слово отдалось в мозгу беззвучным ударом.

Закашлявшись, Минхо поморщился, но все же кивнул и обхватил одной рукой плечо Томаса. Дальше они пошли вместе; правда, Томас почти тащил вожака на себе.