Бегущий в Лабиринте (Трилогия)

Очнувшись в темноте, Томас почувствовал, будто его запихнули в средневековую пыточную машину и в череп со всех сторон впиваются острые шипы.

От собственного хриплого, страшного стона боль усилилась. Томас заставил себя умолкнуть. Хотел помассировать голову… и не смог пошевелить руками. Что-то липкое держало запястья. Клейкая лента. Томас попробовал пошевелить ногами – бесполезно. Их тоже связали. Движение лишь добавило боли, и Томас обмяк, застонал тихо-тихо. Сколько же он провалялся в отключке?

– Бренда? – прошептал он.

Нет ответа.

Зажегся свет.

Слишком яркий, он причинял боль. Зажмурившись, Томас приоткрыл один глаз – перед ним стояли трое. Свет бил им в спину, и потому лиц Томас не видел.

– Подъем, подъем, – произнес сиплый голос, и кто-то хихикнул.

– Налить еще огнесоку? – предложила женщина, и вновь раздался тот же смешок.

Глаза наконец привыкли к свету, и Томас огляделся. Его посадили в деревянное кресло, привязав широким скотчем руки к подлокотникам, а голени – к ножкам. Прямо перед Томасом стояли двое мужчин и женщина: Блондин, Страшный Дылда и Хвост.

– Почему просто не мочканули меня в переулке?

– Мочкануть тебя? – переспросил Блондин. Прежде его голос звучал не так сипло. Наверное, последние несколько часов он проорал на танцполе. – Мы кто, по-твоему, мафиози из двадцатого века? Если б мы тебя хотели прибить, ты бы давно валялся в луже крови.

– Мертвый ты нам не нужен, – вмешалась Хвост. – Мертвое мясо невкусное. Нам нравится поедать наших жертв, пока они дышат. И пока они не истекли кровью, мы спешим оторвать мясца побольше. Ты не поверишь, какое оно сочное и… сладкое.

Страшный Дылда и Блондин засмеялись. Правду говорит Хвост или издевается? Не важно, главное – Томас перепугался.

– Она прикалывается, – заверил его Блондин. – Людей мы едим только от безнадеги. Человечина на вкус как поросячье говно.

Страшный Дылда заржал. Не засмеялся, не захихикал – заржал. Нет, эти трое говорят неправду. Гораздо больше Томаса беспокоило, насколько они… съехали с катушек.

Блондин улыбнулся – первый раз с момента встречи.

– Снова шутим. Мы не настолько конченые шизы. Однако готов поспорить, что человечина на вкус омерзительна.

Страшный Дылда и Хвост кивнули. Господи, да они уже начали скатываться в безумие… Слева кто-то застонал, и Томас обернулся. В углу, точно так же связанная скотчем, сидела Бренда. Правда, ей и рот залепили. Наверное, пыталась отбиться, перед тем как потерять сознание. Очнувшись и увидев троих шизов, девушка замычала и принялась яростно извиваться в кресле. В глазах ее горел огонь.

Блондин ткнул в ее сторону стволом пистолета, который возник в руке шиза словно по волшебству.

– Молчать! Молчать, или твои мозги украсят стенку!

Бренда притихла. Томас думал, что она разноется или захнычет, но нет. Вообще глупо было ожидать от нее подобного поведения. Она доказала, насколько крута.

Опустив пистолет, Блондин произнес:

– Отлично. Боже, надо было эту девку пристрелить еще там, наверху, как только она заорала и начала кусаться. – Он глянул на красный дугообразный шрам у себя на предплечье.

– Она с парнем, – напомнила Хвост. – Ее тоже пока нельзя убивать.

Притащив от дальней стены стул, Блондин сел. Его примеру последовали остальные шизы – с явным облегчением, словно дожидались разрешения много часов. Руку с пистолетом Блондин положил на бедро, дулом в сторону Томаса.

– Так-с, – произнес он. – Нам с тобой предстоит о многом поговорить. Не жди обычной трепотни. Напортачишь или откажешься отвечать – прострелю тебе ногу. Затем вторую. После третьего косяка выстрелю в лицо твоей подружке. Постараюсь попасть между бровок. Что будет, если выбесишь меня в четвертый раз, ты, наверное, понял?

Томас кивнул. Он-то считал себя крутым, надеялся, что психам не сломить его, но… здравый смысл утверждал обратное. Томас один, без оружия, без союзников, привязан к креслу. Хотя, если по правде, ему скрывать нечего. Он ответит на все вопросы. Чем бы ни грозила откровенность, пулю в ногу не хочется. Блондин вряд ли блефует.

– Первый вопрос. Кто ты и почему твое имя на табличках, развешанных по всему сраному городу?

– Меня зовут Томас. – Едва услышав его имя, Блондин скривился от злости, и Томас тут же осознал ошибку. – Ладно, ладно, как меня зовут, вы и так знаете. А как я сюда попал – история жуткая, и вряд ли вы в нее поверите. Хотя, клянусь, это чистая правда.

– Разве ты прибыл сюда не на берге, как и все мы? – спросила Хвост.

– На берге? – Что это, Томас не знал, поэтому просто мотнул головой. – Нет. Мы пришли через подземный туннель где-то в тридцати милях к югу. В него мы попали через плоспер, а до того…

– Стоп, стоп, стоп, – поднял руку Блондин. – Плоспер? Я б тебя грохнул прямо сейчас, но вижу, что ты не придумываешь.

Томас выгнул бровь, как бы говоря: «Откуда знаешь?»

– Глупо лгать столь очевидно. Вы, значит, прошли через плоспер?

Блондин не пытался скрыть удивления. Двое его приятелей смотрели на Томаса точно так же, пораженно.

– Ну да. В это так трудно поверить?