Бегущий в Лабиринте (Трилогия)

Несмотря на любопытство, он не стал продираться сквозь толпу поближе к телу девушки – слишком плотным было скопление народа. Но перед тем как ему заслонили обзор, Томас все-таки успел краем глаза увидеть неизвестную: она была худощавой и довольно высокой – пять с половиной футов ростом, насколько он мог судить. На вид лет пятнадцать-шестнадцать. Но что его поразило больше всего, так это ее кожа – светлая, почти белая, словно жемчуг; и по контрасту – иссиня-черные волосы.

Выбравшись из шахты, Ньют и Алби протиснулись сквозь толпу к трупу и исчезли из поля зрения Томаса. Но спустя буквально несколько мгновений подростки неожиданно расступились, и в образовавшемся просвете Томас увидел Ньюта, который указывал на него пальцем.

– Подойди сюда, Шнурок! – крикнул он грубо.

Сердце у Томаса подпрыгнуло к самому горлу, ладони вспотели. Чего они от него хотят?.. Похоже, ситуация принимала все более нежелательный оборот. Усилием воли Томас заставил себя шагнуть вперед, стараясь держаться непринужденно, но при этом не выглядеть так, словно он в чем-то виноват.

Успокойся, ты ничего плохого не сделал!

Однако его не покидало странное чувство, будто он мог стать причиной неприятностей, сам того не осознавая.

Глэйдеры расступились. Пока Томас шел по образовавшемуся проходу, они сверлили его злобными взглядами, словно он нес личную ответственность за все происходящее – за Лабиринт, за Глэйд, за гриверов. Томас старался не смотреть по сторонам.

Он подошел к Ньюту и Алби, которые склонились над телом девушки. Чтобы не встречаться с ними глазами, Томас сосредоточил внимание на незнакомке. Да, она была красива. Более того – прекрасна. Шелковистые волосы, бархатистая кожа, губы идеальной формы, стройные ноги… Оценивать внешность мертвого человека было очень неприятно, но он не мог отвести взгляда от девушки. Долго она не будет так выглядеть, пронеслось в голове у Томаса, и по телу пробежал холодок. Скоро начнется процесс гниения…

Его передернуло.

– Ты знаешь эту девчонку, шанк? – раздраженно спросил Алби.

Томас меньше всего ожидал подобного вопроса.

– Знаю ее? Разумеется, нет! Я вообще никого, кроме вас, не знаю…

– Не в этом смысле… – начал Алби, но тут же запнулся, подбирая слова. – Ну, в смысле… она тебе кажется знакомой? Есть такое чувство, будто ты видел ее раньше?

– Нет. Абсолютно, – покачал головой Томас, глядя то под ноги, то снова на девушку.

Алби поморщился.

– Ты уверен?

Судя по сердитому выражению лица Алби, он не верил ни единому слову Томаса.

Да с чего он решил, что я имею к этому какое-то отношение? – раздраженно подумал Томас. Он выдержал взгляд Алби и ответил единственно возможным образом:

– Да, уверен. А что?

– Проклятье, – проворчал Алби, оглядываясь на девушку. – Совпадения быть не может. Два дня и два новичка. Один живой, другой – мертвый.

Только сейчас Томас начал понимать, к чему клонит Алби, и обомлел от ужаса.

– Да ты что…

Слова застряли у него в горле.

– Расслабься, Шнурок, – сказал Ньют. – Никто не говорит, что ты прикончил девчонку.

Голова у Томаса пошла кругом. Он был уверен, что никогда прежде ее не видел, но почему-то теперь в душу стали закрадываться сомнения.

– Я клянусь, что она мне совершенно незнакома…

– А ты…

Ньют поперхнулся и умолк: девушка вдруг резко дернулась и села. Хватая ртом воздух, она часто заморгала и принялась крутить головой, дико глядя на обступивших ее людей. Алби вскрикнул и повалился на спину, Ньют испуганно ахнул и отскочил назад. Томас не двинулся с места, парализованный страхом, и продолжал, словно завороженный, смотреть на то, что только что считалось трупом.

Горящие голубые глаза девушки были широко открыты, рот жадно хватал воздух. Потом она попыталась что-то сказать, но слов разобрать было нельзя.

И вдруг девушка замерла, а потом внятно произнесла глухим, каким-то замогильным голосом одну-единственную фразу:

– Скоро все изменится.

Томас с изумлением наблюдал, как после этого девушка закатила глаза, повалилась на спину и затихла. При этом ее согнутая в локте правая рука взметнулась вверх и застыла, указывая в небо. В кулаке был зажат сложенный лист бумаги.

Томас попытался сглотнуть, но в горле пересохло. Подскочил Ньют и с трудом вытащил листок из стиснутых пальцев бывшего трупа. Дрожащими руками он развернул записку и, встав на колени, расправил ее на земле. Томас подошел поближе и заглянул Ньюту через плечо.

На листке жирными черными буквами небрежным почерком было написано всего два слова: «Она последняя».

Глава девятая