Бей или беги

Харпер имела в виду одну из моих клиенток. Я переделывала ее летний домик на Нантакете[24], и эта женщина сводила меня с ума постоянными звонками и требованиями каждый час отчитываться о выполненных работах.

— Даже так. У меня безумное количество голосовых сообщений от нее. Видимо, мой отъезд на похороны подруги детства серьезно нарушил ее планы.

— Вот корова, — сказала Харпер, когда я провожала ее до двери. — Серьезно, как ты работаешь с такими людьми?

— Говорит мне та, которая работает с Джейсоном Лютоном — самым грозным и наводящим ужас человеком, который встречался в моей жизни… пока я не узнала его поближе.

Англичанин Джейсон был шеф-поваром «Кентербери» — ресторана, в котором работала Харпер. Он открыл его за шесть месяцев до того, как она туда пришла учеником повара. Два года спустя ресторан получил звезду Мишлен и с тех пор подтверждал ее каждый год. Джейсон был требовательным и честолюбивым.

— Ну, сейчас он уже не такой страшный, разве нет?

— Для меня нет. Но я слышала, как он вопил на кухне.

Харпер усмехнулась — вопли Джейсона ее нисколько не пугали. Она уважала его, но не боялась, и думаю, именно поэтому Джейсон так ее любил. Он вложил в нее много своего времени и помог стать одним из лучших шефов-кондитеров в штате. Кстати…

— Когда у вас в меню снова появятся те маленькие шоколадные пирожные, не забудь стащить для меня парочку.

— Они сезонные, — ответила она. — Мы их готовим только зимой. Но… если ты будешь хорошо себя вести, я могу сделать их специально для тебя.

— Ах, как в песне Кайли и Джейсона[25]?

— Чего?

Я покачала головой:

— Иногда мне кажется, что между нами не четыре года разницы, а тридцать.

Харпер засмеялась, стоя в проеме открытой входной двери:

— Это потому что ты старше своих лет. Или, по крайней мере, была — до того как вернулась в свои двадцать и устроила фантастический случайный секс с горячим шотландцем.

Вдруг рядом раздалось покашливание, и мы обе, как по команде, повернули головы — мой сосед сверху Брент, пряча ухмылку, поднимался по лестнице вместе со своим кинг-чарльз-спаниелем.

— Добрый вечер, дамы!

Я вспыхнула и помахала ему рукой.

Когда он исчез из поля зрения, Харпер расхохоталась, а я укоризненно посмотрела на нее:

— Спасибо тебе огромное! Ты прекрасно знаешь, что он первым делом расскажет об этом своему любовнику, а если что-то знает Ян, то это знает весь дом.

— Ну и что? — она пожала плечами. — Думаешь, ни у кого в этом доме никогда не было случайной связи? Тем более гордись! Наконец-то ты сделала что-то для себя, и нечего тут стыдиться.

— Даже несмотря на то, что он оказался мерзавцем?

— Мерзавцем, который нашел твою точку G!

Я хихикнула:

— Ну, ладно.

Она улыбнулась, показав свои ямочки:

— Я позвоню тебе, детка. Веди себя хорошо для себя.

— Ты тоже.

Я смотрела ей вслед, пока она не исчезла из виду. А потом повернулась, закрыла дверь и, прислонясь к ней спиной, окинула взглядом свое жилище.

В центре стены камин. Перед ним низкий журнальный столик с двумя диванчиками в стиле честерфилд[26], обитыми бархатом цвета слоновой кости. Толстый кремовый ковер, над которым я, по мнению Харпер, тряслась. Стены оклеены белоснежной рогожкой. На окне эркера пышные, ниспадающие до пола шелковые шторы розовато-серого цвета.

Кремовая кухня в стиле современного кантри, с глубокой керамической мойкой и толстыми дубовыми столешницами. На стенах несколько картин и украшений. По диванчикам разбросаны маленькие подушки.

Все стильно, изысканно, идеально, на своих местах.

И по какой-то необъяснимой причине мне захотелось взять полупустую бутылку вина из холодильника и залить им всю комнату.

Нервно дрожа и чувствуя себя одинокой (хотя я никогда этим не страдала), я решила, что всему виной долгий перелет и смена часовых поясов. Это было единственное объяснение, поэтому я решила лечь спать, невзирая на еще ранний час, и надеялась, что сон придет быстро и унесет меня подальше от мыслей об Аркадии и странном незнакомце, которого я встретила в аэропорту.

Глава девятая

Аркадия, штат Аризона

2002 год

Свернувшись калачиком в маленьком кресле, я смотрела через стеклянную дверь моей спальни на бассейн во внутреннем дворе. Он был ярко освещен фонарями, которые отец повесил на окаймляющую его полукругом скалу из искусственного камня. Мама говорила, что наш дом построен в шестидесятых. Он был одноэтажным, щедро застеклен, а вокруг огромного заднего двора и нелепого бассейна под открытым небом вилась дорожка из серого кирпича. Я называю бассейн нелепым именно из-за этой фальшивой скалы с имитацией водопада.