Бей побольнее

В качалке сидела огромная толстая женщина, уставившись глазами в одну точку. На ее голове был сооружен тюрбан из ярко-красного платка, одета она была в цветастое платье, полинявшее от многочисленных стирок. Ее маленькие глаза переместились на меня, когда я вышел из машины, толчком отворил калитку садика и пошел к веранде. Я не сомневался, что глаза всех людей, сидевших на других верандах, смотрели на меня.

— Миссис Смит? — спросил я, остановившись перед толстухой.

Теперь я мог определить, что ей было около пятидесяти. Ее широкая, черная физиономия имела то решительное выражение, которое характерно для женщины, всю жизнь старающейся "жить не хуже других" и не желающей примириться с тем фактом, что это неосуществимая мечта.

Она слегка наклонила голову.

— Да, это я.

— Мистер Смит дома?

— Зачем вам нужен мой муж? Если вы что-то продаете, можете нас не беспокоить. Деньгами распоряжаюсь я, у меня нет лишних, чтобы потратить их на какую-нибудь ерунду.

В проеме двери появился высокий широкоплечий негр. На нем была надета белая чистая рубаха и джинсы. Его коротко подстриженные волосы во многих местах были тронуты сединой. Налитые кровью черные глаза смотрели внимательно, но когда широкие губы раздвинулись в широкой улыбке, обнажив белые зубы, его физиономия стала необычайно дружелюбной.

— Чего вы хотите, мистер? — спросил он низким очень приятным голосом.

— Мистер Смит?

— Правильно… Это я.

— Мистер Смит, надеюсь, я вас не очень сильно оторву от дел. Чик Барли сказал, что вы, возможно, обрадуетесь моему визиту.

Его улыбка стала шире.

— Мистер Барли замечательный человек, конечно, я всегда счастлив с другом мистера Барли встретиться.

Он шагнул вперед и протянул руку, которую я с удовольствием пожал.

— Дирк Уоллес, — представился я, — работаю у полковника Пармелла.

Он снова улыбнулся.

— Другой великий человек. Входите же, мистер Уоллес. Наши соседи излишне любопытны. Давайте выпьем.

— Хэни! — резким голосом крикнула его жена. — Осторожнее с выпивкой.

— Успокойся, Ханна, — сказал он, ласково улыбаясь женщине. — Немножко виски не повредит хорошим друзьям.

Он провел меня в небольшую комнату. Обстановка была самая простая: два кресла, три стула, стол.

— Садитесь, мистер Уоллес.

Смит указал на одно из кресел.

— Что вы скажете в отношении скотча?

— Что ж, прекрасно.

Пока он отсутствовал, я осмотрелся. На стене висел его портрет в солдатской форме, его свадебная фотография и портреты двух забавных детей. Смит вернулся с двумя стаканчиками, в которых постукивали кусочки льда.

— Как поживает мистер Барли? — спросил он, протягивая мне один из стаканов. — Я давненько его не видел.

— Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.

Смит заулыбался и сел напротив меня.

— Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили наше начальство, но мистер Барли был совсем не таким, как остальные. Он не забывал о нас, когда мы были на передовой. Заботился о нас. И мы его очень любили.

Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.

Смит внимательно смотрел на меня.

— Чуточку слишком крепкий, да? — спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. — Мы, старые солдаты, любим такой ликер.

Я поставил стакан на стол.

— Знаете, я так и не попал во Вьетнам. Все было кончено до того, как у нас закончилась подготовка.

— Значит вам повезло. Вьетнам не был увеселительной прогулкой.

Я вытащил пачку сигарет из кармана и предложил ему. Мы оба закурили.

— Мистер Смит…

Он снова улыбнулся:

— Догадываюсь, что вы были офицером… Верно?

— Это старая история. Зовите меня Дирком.

— С удовольствием.

Он выпил, вздохнул, затем спросил:

— Так вы работаете у полковника?

— Да, я приехал к вам, потому что Чик сказал, что вы сможете мне помочь.

Правда?

Он удивился:

— Ну что же, конечно. Помочь? Но как?

— Митч Джексон. Помните его?

Смит потерял свою улыбку.

— Я его помню, да, — ответил он неожиданно холодным, ровным голосом.

— Я копаюсь в его прошлом. И это очень важно. Что бы вы мне ни сказали, это — конфиденциально. Я просто хочу услышать ваше правдивое мнение о нем.

— Для чего?

— Вчера умер его отец. Ведется расследование. Мы предполагаем, что Митч Джексон может быть косвенно причастен к этой смерти.

— И вы хотите знать мое искреннее мнение о нем?

— Да. Заверяю вас, что если вы мне что-нибудь и скажете, это не уйдет дальше четырех стен. Даю вам слово. Задумавшись, он двигал своими большими ногами.

— Я не люблю говорить плохо о покойниках, — наконец изрек он. — В особенности о герое, награжденном "Медалью Почета".

Я снова снял пробу со скотча. Он все еще был ужасным, но я, кажется, уже привык к этому "ликеру".

— Как солдаты относились к Митчу? Как вы сами относились к нему?

Он поколебался, потом пожал плечами:

— У него было много любимчиков. В этом было все дело.

Возможно, вы не знаете, но когда штабной сержант имеет любимчиков, а остальных солдат смешивает с грязью, он не популярен. Именно так обстояли дела у Джексона.

— Как относился к вам?