Бей ушастых! Часть 2

— Андизар, я могу дать Вам на общение с сыном часа два. Не больше. Потом Вас переправят к моему отцу — Вальдору. Дальнейшие указание получите уже от него, хорошо? — спрашиваю я.

Маг кивает и снова говорит:

— Спасибо. Я все сделаю. Не обижайте его. Вайрус — хороший мальчик. Может быть, не всегда послушный. Но хороший.

Я смотрю в лицо этого человека, которого мы совсем недавно дружно ненавидели, которого подвергли пыткам. Смотрю, и на глаза снова наворачиваются слезы. И потому лишь шепчу:

— Все будет хорошо.

Глава 23

Заглянул я в спальню и… лучше бы не заглядывал! Приятного мало увидеть, как Саффа и Кардагол за руки держатся и душевно так о чем-то шепчутся.

— Утро доброе, я вам не помешал? — жизнерадостно осведомился я.

— Что ты, зайчик, очень рад тебя видеть, — Повелитель времени расплылся в улыбке, — что ж ты так редко заглядываешь? Я скучаю.

— Так у тебя вот Саффа есть, котик, — откликнулся я и обратился к волшебнице, — Шеон не возвращался?

— Вернулся давно уже. Сейчас у себя отдыхает, а мальчик с отцом.

— Понятно. Пойду, навещу нашего героя. А ты, Саффочка, не забывай, что Юсар раненому покой рекомендовал. Не приставай к нему особо.

— Я помню, — со сладкой улыбкой отвечала она, — ты у Шеона не сильно задерживайся, Вальдор ждет к полудню партию стрел и противоядие. Оно будет окончательно готово через час.

— Я помню, — в тон ей отвечал я и поспешил переместиться к полуэльфу.

И зачем только меня к Саффе понесло? Все настроение козе под хвост!

Шеоннель дремал, устроившись в кресле, но расталкивать его не пришлось. Когда я сделал шаг в его направлении, он сам подскочил и растерянно уставился на меня, смешно прядая ушами.

— Лин, ты, отчего такой злой? Борэль Налиэль тебя довел?

— Нет, борэль меня как раз насмешил. Удивительно дурными делаются твои собратья от Каннабиса.

— Так и люди от него неизвестно что вытворяют, — с улыбкой заметил Шеон, — просто эльфы более восприимчивы и на них сильнее действует.

— И привыкание эта трава у них быстрее вызывает, да?

— Да, так и есть. Кто умнее, даже не пробует эту гадость. Мама вот не удержалась, попробовала. Боюсь, как бы с годами не пристрастилась окончательно.

— Да ладно, будто тебе дело есть до этой кильки… хм… прости, Шеон. Я не должен был так говорить, это твоя мама и…

— Она заслужила такое отношения к себе, — перебил полуэльф, — но я был бы благодарен, если бы при мне ты воздержался от комментариев в ее адрес.

— Если бы про мою мать кто-нибудь гадости говорил, я бы врезал, — признался я. Очень неудобно мне вдруг стало за свой дурной язык. Какой бы ни была эта килька, она все-таки его мать.

— За Дульсинею я бы тоже врезал, — поддержал Шеоннель, — ты пришел узнать, как все прошло?

— Насколько я знаю, удачно. Саффа сказала, что мальчик с отцом.

— Так ты от Саффы такой злой явился, — догадался полуэльф, — опять поругались?

— Нет. С чего нам ругаться? — я небрежно пожал плечами, — она сидит себе с Кардаголом за ручки держится, вся такая добрая и тихая…. Аж противно!

— Но любит-то она тебя, — успокоил Шеоннель и, сделав вид, что не заметил, какое офигение отразилось у меня на лице, рассказал о том, как спасал пацана.

Из разговора с нашим пленником (кстати, его зовут Андизар) Шеон выяснил, что Журес всегда держит его сына при себе, потому что мальчик — маг, и от обычной охраны легко уйдет. Последнее, что было известно Андизару это, что Журес планировал отбыть в расположение арвалийской армии, встречать эльфов. Поскольку эльфы начали прибывать пару дней назад, Шеоннель логично рассудил, что советник уже находится в арвалийском лагере, и отправился туда под иллюзией борэля Налиэля. Журес встретил его лично, и Шеон разыграл перед ним последнюю сволочь.

— Я достаточно хорошо знаю борэля, это было несложно, — тут полуэльф улыбнулся как-то особенно гадостно, — боюсь, что мнение Журеса о Налиэле стало еще более нелестным, чем было.

— Что ты натворил? — заинтересовался я.

— При Журесе постоянно находился молодой маг, совсем еще ребенок. Журес представил его, как своего ученика.

— Но это был искомый тобой пацан, да?

— Точно. Кстати, мальчика зовут Вайрус. «Борэль Налиэль» проявил к нему интерес и, — тут Шеоннель порозовел и дернул правым ухом, — одним словом, борэль намекнул Журесу, что хотел бы, чтобы мальчик провел ночь с ним.

Я тихо сполз по стенке, представив себе, в какой восторг придет настоящий Налиэль, когда узнает о «своих» похождениях в арвалийском лагере!

— А что Журес? — спросил я, проржавшись.

— Журес охотно согласился, надел на Вайруса ошейник и объяснил, как он работает.

— Ошейник покорности! — оживился я, — это же наш… то есть папин артефакт.

— Ну так вот, держи, — Шеон достал из кармана утерянный мамой ошейник и вручил мне.

— Шеон, ну ты даешь! Тебя послали за мальчишкой, а ты еще и ошейник вернул и Наливаю подосрал.

— С Налиэлем случайно получилось, — Шеон попробовал изобразить смущение, но ехидная ухмылка никак не желала сползать с его губ.

— А чего у тебя физиономия расцарапанная? — наконец соизволил заметить я.