Бейкер-стрит на Петроградской

...Эту сцену снимали ночью, взяв напрокат зал Театра имени Комиссаржевской. На подмостках стояли две Елены — Проклова и Коренева, исполнявшие роли двух Зой — большой и маленькой. Красивая, цветущая Лена Проклова была в балетной пачке. Сияли голые плечи, шуршали юбки. Она умело вставала на пуанты, ибо с детства занималась балетом. Лена Коренева сменила свои джинсы и кожаную куртку на узенькое бедное платьице — открылись выпирающие ключицы, по-детски большой стала голова, на ноги она надела несуразные носки, застегнула перекладинки на парусиновых туфлях. А между ними стоял объект их любви, растерянный газетчик Шура Севастьянов. Его играл студент Щукинского училища Николай Денисов.

Елене Прокловой легко давались роли покорительниц мужских сердец — белозубая улыбка, большие синие глаза... И сейчас, в балетном костюме, она чувствовала превосходство, победа над соперницей была налицо. Но текст на репетиции не шел, классический спор комсомольцев двадцатых годов о шелковых чулках, лакированных туфлях и белье с кружевами не оживал. Смысл спора не волновал современных молодых актрис.

Но вот Проклова хищно передернула голыми плечами — искра упала на хворост. Импульс партнерши зажег в Кореневой пожар бедствия, потери, утраты тайно любимого человека.

«Жить ради наслаждения способен только мещанин!» — с отчаянием сказала Зойка маленькая. Реакция актрисы оказалась неожиданной, но очень верной.

Дальше у Кореневой в диалоге осталось только одно слово «нельзя», которое она должна повторять в ответ на вопросы Зои большой. И в нарастании этих многих «нельзя» актриса сумела, не сделав ни одного движения, не дрогнув, не заметавшись, передать неотвратимость потери, растерянность и ненависть, выразить боль скрытой мечты бедно одетой девушки о красоте и любви...

Съемка была окончена, но еще долго Коренева находилась в этом бескомпромиссном состоянии, ненавидела свои тряпки, не могла разговаривать с Прокловой, словно тень этого давнего разрыва, описанного Верой Пановой, легла между ними.

Но это было потом.

А вначале Госкино после некоторых колебаний, вызванных неоднозначным отношением властей к покойной писательнице, разрешило наконец «Ленфильму» работу над «Сентиментальным романом». Со мной был заключен договор на написание сценария.

Моя неопытность в этом деле вышла боком в конце работы. Фильм получился очень длинным. Две серии мне не разрешили сделать. Пришлось резать по живому и каждый раз я вижу с болью монтажные шрамы.

Это был серьезный урок на будущее: сценарий должен быть компактным и... просторным для того, чтобы у режиссера была возможность иметь драматургический «воздух».

Замечательные актеры собрались на нашей съемочной площадке: нервный, истеричный Станислав Любшин, самоуверенный Олег Янковский, «простонародная» и искрометная Людмила Гурченко, застенчивая скромница Людмила Дмитриева, ледяная красавица Валентина Титова, обаятельный «балбес» Сергей Мигицко...

Главным оператором на картине был маститый ленфильмовец, выдающийся мастер Дмитрий Давыдович Месхиев. Это была его последняя работа в кино.

А главным художником был дебютант — молоденький Марк Каплан — сын знаменитых ленфильмовских мастеров Беллы Маневич и Исаака Каплана. Он только что закончил постановочный факультет театрального института у Николая Павловича Акимова. Это была его первая работа в кино. Следующей работой будет «Холмс»...

В ленинградском журнале «Звезда» киновед Гали Ермакова писала: «...По сравнению с первоисточником в фильме многое изменено, переакцентировано... Игорь Масленников, по существу, создал оригинальный сценарий по мотивам романа Пановой».

«Сентиментальный роман» побывал на нескольких фестивалях, в том числе в Афинах и в Западном Берлине. Именно там, в Берлине, в 1979 году в жюри фестиваля встретились советский плейбой Кончаловский и председатель жюри Райнер Вернер Фассбиндер. Между ними случился спор. Фассбиндер хотел дать главный приз нашему «Сентиментальному роману». Советский член жюри восстал против награждения...

«...этой сентиментальной пошлости, — как писал потом Кончаловский, — не то минского, не то киевского разлива...»

А ведь только что он снимал Кореневу в своем «Романсе о влюбленных»!

ЖАЖДА УСТАВШИХ КОНЕЙ

О том, как молодую девушку выдали за короля без любви. - Нет у пас пи Дюма, ни Скотта. - Верлен в автобусе Сосново-Ленинград. - Три тетради с заметками об эпохе. - Глазунов находит для «Ярославны» недурную компанию. - Мы помогаем французским детям учить свою историю.

Киевского князя Ярослава Мудрого часто называют тестем Европы. Всех трех дочерей он выдал замуж за королей:

Елизавету за норвежского, Анастасию за венгерского, Анну за французского. Это были политические браки, одна из форм выражения миролюбивых намерений Киевской Руси.